Информация для лиц старше 18 лет
Меня зовут Елена, мне 43 года, я из Сибири. Моей дочери 27, и она лесбиянка.
Жаркий день, середина июля. Мы с дочерью идём по тротуару от остановки в соседний магазин, купить чего-нибудь к чаю. Солнце светит, птички поют. Вокруг одуванчики-васильки, все дела… Я понимаю, что моя дочь не горит желанием встречаться со мной. К ней в гости приехал человек, у неё романтическое свидание. Я объясняю, что в этом городе проездом, живу в хостеле и не собираюсь мешать её отношениям. «Мама, мой любимый человек — девушка», — вдруг говорит она мне. Мы остановились. Повисла пауза. Я смотрю на неё. Тропинка под ногами, птички по-прежнему поют, магазин за углом. В тот момент я просто открыла рот. Не знала, что скажу дальше. «Так мы чаю-то сегодня не попьём, что ли?» — выпалила первое, что пришло на ум.
«Мама! Мой любимый человек — девушка!» — повторила она уже громче. Я ей говорю, что у меня со слухом всё в порядке, мол, поняла, что она хотела сказать. «Кого любить — это твой выбор. Если тебе нужен этот опыт, пойди и возьми его, — так я отреагировала на новость тогда. — А теперь давай попьём уже чаю. Я проголодалась». И мы пошли в магазин, а потом — знакомиться с любимым человеком моей дочери.
План перевернулся
В квартире нас встретила обычная девушка. Кругленькая такая, мягонькая, в очочках. На белочку похожа
Она сначала держалась всё больше в стороне. Потом мы сели на кухне, познакомились. Я обратила внимание, что друг на друга девчонки смотрят с пониманием. На меня поглядывают с осторожностью — что я дальше отмочу.
Назавтра мы весь день ходили по зоопарку. Дочь и её девушка при мне чувствовали себя неловко, постоянно шептались. Мне это было неприятно. Я им сказала: «Давайте вы будете общаться в открытую — или расстаёмся». Подошла к подруге дочери, спросила её: «Ты меня боишься?» Она сказала: «Нет». Я её обняла, так постояли вместе.
Моя, казалось бы, спокойная реакция на новость, моё движение к этой девушке не были спектаклем. Я представляла, каким шоком вся эта ситуация была для моей дочери. Предполагала, как ей было тяжело, поэтому старалась вести себя так, чтобы поддержать её, не спугнуть её доверие. Внутренне была готова к тому, что она может что-то выкинуть. Не знала только, в какую сторону бабахнет. «Доча, спасибо, что не наркотики!» — в шутку сказала я ей.
И всё-таки у меня не получилось так сразу воспринять новости. Информация была неожиданная. Помню, как дочь приехала домой после первой сессии, показала зачётку с пятёрками. Поделилась своим жизненным планом: через восемь лет она собиралась закончить аспирантуру, к этому времени у неё уже будут муж и двое детей, а сама она будет кандидатом наук. Планировала забрать меня к себе, в собственный дом. Я в шутку спросила, над какой частью этого плана она работает. Мне она, тоже в шутку, ответила, что работает над всеми его частями.
На третьем курсе план у неё был прежний — традиционнее некуда. Муж, дети, карьера. И я «ехала» на этом плане. Потом — раз! И план перевернулся.
Больше всего меня зацепило не то, что дочь оказалась не тем, кого я воспитывала. Не такая девочка, как это принято: замуж выйдет, внуков родит… Это ладно. Меня торкнуло, что она разом бросила работу, переехала, устроила эту семью. Всё вот так: дуф, дуф, дуф. Меня это сильно тревожило. Обычно она на эмоциях ничего не решает. А это был взрыв.
Целый год я была в прострации. Не знала, как дальше с этим жить. Слово «лесбиянка» никак не прикладывалось к моей дочери. Впервые я услышала это слово от знакомого. Поделилась с ним, что любимый человек дочери — девушка, а он так запросто брякнул: «Так она лесбиянка, что ли?» Я задумалась… Он сказал: «Ну, это же так называется».
Я пыталась копать, анализировала, что произошло. Искала причины в себе, начала доканывать дочь вопросами: в чём я виновата? Как могу исправить? У меня было предположение, что на ориентацию дочери мог повлиять развод. Моя дочь — единственный ребёнок в семье. С мужем мы расстались, когда ей было 13 лет. Сейчас бывший супруг живёт в новом браке, родились дети. Я пропадала на форумах, старалась понять, откуда всё это могло взяться? Почему на меня это всё свалилось? Почему именно на меня?! Версии всякие перебирала: и разлады в семье, и то, что папа себя слабо предъявлял. Думала, может, у ребёнка не было правильного примера мужчины или примера женщины.
Заставить прекратить
А ещё я точно знала: у нас к таким людям относятся плохо
Примерно через год после объяснения со мной дочь сделала каминг-аут в «Живом журнале». Написала примерно так: «Да, я такая и есть. И те, кто так думал про меня, знайте — это правда». Она писала, что долго размышляла о том, кто она есть. Поняла, что с мальчиками ей как-то не так. Вот они пахнут не так, и всё. Не нравится, что они грубые. Когда наконец она поняла про себя окончательно, то через сайт знакомств нашла человека, который устраивает её. Девушку. Романтика, цветы и конфеты… Примерно полгода они встречались, потом стали жить вместе.
Я знала: если дочь будет показывать свои отношения в открытую, у неё могут возникнуть трудности. Очень боялась за неё. Читала, например, о том, что пара влюблённых шла по городу, и одного из молодых людей преступник убил, потому что он был геем. И суд присяжных оправдал убийцу. От таких сообщений мне жутко становится. Или читала, как двух девчонок парни избивали всемером, потому что они, по мнению нападавших, были похожи на лесбиянок.
В этом городе у меня родни нет, но есть друзья. Когда я им рассказывала о дочери, большинство воспринимали спокойно. Высказывались в таком ключе: мол, пережить можно.
Было только несколько острых моментов. Один человек спросил, кто в паре дочери жена, а кто — муж. Это один из вопросов, который вышибает мозги, просто напрочь. Я ему ответила довольно резко. Сказала, что мне разницы нет, я не собираюсь об этом спрашивать у своей дочери. Мне это неинтересно. И вообще, в чужую койку лазить нельзя. Это не должно быть темой для обсуждения в принципе: кто с кем спит, сколько раз, сколько человек в одной постели, в каких позах они находятся. Если вреда никому нет — нет заболеваний, нет увечий, нет насилия, — то всё хорошо.
Одна знакомая заявила мне: «Как ты посмела это допустить?! Надо было её поймать, закрыть в комнате и потребовать, чтобы она поклялась всё прекратить». Эта женщина произвела на меня неизгладимое впечатление. Я про неё думала лучше. После этого разговора мы расстались. Мне не нужен человек, который может вот так поступить с другим — поймать и закрыть. Пусть эта женщина просто идёт по жизни. Она узнала этот кусочек информации, утащила, пусть его грызёт, как хочет.
Был ещё разговор с женщиной, которая долго работала в системе исполнения наказаний. Она знает, как это происходит на зоне, в тюрьме. Поэтому для неё однополые отношения неизменно связаны с насилием, принуждением. По её пониманию, это что-то неестественное, на что человек не может согласиться по своей воле. Она меня убеждала, что, скорее всего, мою дочь заставили, втянули в отношения силой.
Посмотри в глаза
Потом я стала переключаться на себя. Думать, что со мной не так
Почему я месяцами, неделями, переживаю из-за ориентации своей дочери, не живу своей жизнью, не работаю в полную силу? Я обратилась к психологу. Оказалось, что с этим специалистом я могу обсудить и вопросы, которые касаются моего отношения к ориентации дочери. Психолог помогла разобраться в ситуации, но основную работу над собой мне нужно было проделать самостоятельно.
Меня не отпускала мысль, что я своей дочери чего-то недодала. Не смогла показать пример, какой должна быть женщина. Говорила себе, что я не женщина, а фуфло. Решила для себя, что сейчас должна показать дочери пример и найти себе мужчину.
Однажды после долгих размышлений я подошла к зеркалу и сказала себе: «Посмотри в эти вот глаза! И признайся честно, что мужчина тебе нужен самой. А не для того, чтобы дочери показать модель отношений».
Я преподаватель немецкого языка, занимаюсь йогой, люблю читать русскую классику — Ивана Тургенева и Антона Чехова. Задумалась, чем ещё интересным хотела бы заняться в жизни. Думаю, у меня впереди много лет. Решила, что хочу в 2061 году посмотреть комету Галлея на звёздном небе. Хочу, чтобы рядом был мужчина и чтобы ему тоже было интересно её увидеть. Подруги отправили меня на сайт знакомств. У меня была инструкция, которой я решила придерживаться: сначала написала на листочке, чего хочу от мужчины, а потом то же самое перенесла в анкету на сайте.
Когда пошли реальные свидания, у меня было три вопроса, которые я обсуждала с кандидатами в первую очередь. Первое — это мои занятия в жизни, второе — моё мировоззрение, третье — это моя дочь и её ориентация интересная.
Первые свидания проходили очень быстро: встреча в кафешке — и до свидания, встреча в кафешке — следующий. Когда я думала, что пора уже заканчивать эти знакомства, появился человек, который мне понравился. По двум первым пунктам мы с ним подошли друг другу. Осталось выяснить отношение к ориентации к моей дочери.
Сидим мы с ним в забегаловке, на столе пельмени. Я ему говорю: «Моя дочь — лесбиянка». Он ложку откладывает и говорит: «Так и моя тоже».
Оказалось, что она давно живёт в паре, у них уже сын родился через ЭКО. Рассказал, что он так и не смирился с этими отношениями. И все родственники против. Ему гораздо труднее, чем мне.
Он удивился, когда услышал, что я могу вслух говорить на непростую для него тему. Он физически не может открыть рот и сказать, что его дочь — лесбиянка. Чувства к дочери у него двойственные: с одной стороны, любит её, с другой — не может принять её ориентацию. Отец с дочерью видятся, но нечасто. Внук похож на деда, дед его обожает, берёт к себе, дарит подарки.
Мы начали с ним встречаться. Уже год вместе. Мы разговариваем о наших детях, но я не вмешиваюсь в его отношения с дочерью. Познакомилась с его родственниками. Однажды его мама выпалила: «Да твоя дочь такая же, как наша! Как она может заниматься этим бесстыдством!» Речь шла об ориентации моей дочери. Я сказала: «Стоп! Вы человека ни разу в жизни не видели. Как можете судить? Она прекрасный человек и замечательная дочь. Если будете о ней говорить плохо, я к вам больше не приду». Она замолчала и больше на эту тему разговор не заводила.
Когда я стала рассказывать о себе, люди делились в ответ. Среди знакомых оказался гей, который в советское время «для прикрытия» женился, у него даже родился сын. По-моему, это ужасно, когда «для прикрытия» люди ломают свою жизнь и жизнь тех, кто находится рядом.
Жизнь на замке
Мне было сложно всё это пережить ещё и потому, что дочь не была рядом
В основном мы общались в соцсетях и по телефону. После той встречи с ней и ее девушкой я думала, что дочь и дальше будет мне доверять. Но, видимо, где-то я прокололась, сказала неверные слова или что-то не так сделала. Дочь закрылась от меня. Больше со мной не делится. Мне это тяжело.
Моей дочери с детства знания давались легко, и трудолюбия ей хватало. Она знает несколько языков. Учила японский и совершенствовала английский по комиксам, которыми увлекалась. В девятом классе самостоятельно освоила гитару. Однажды захожу — она играет Лунную сонату Бетховена, целиком. Оказывается, посмотрела в ютубе ролик корейского исполнителя, ноты у него «с пальцев сняла». Кроме того, занималась спортом: стрельбой из лука, дзюдо, фехтованием. Окончила университет, аспирантуру. По профессии — биолог, химик. Занималась научными исследованиями, потом бросила науку. Работала лаборантом в больнице. Сейчас освоила новую специальность, работает программистом, занимается созданием искусственного интеллекта, способного распознать рак на ранних стадиях.
За последние несколько лет она изменилась: характер прорезался более жёсткий, стала резче, категоричнее. Хотя она и раньше мягкой не была…
В последний раз я видела дочь год назад. Она прилетала на юбилей к бабушке, моей маме. Мама живёт в деревне, она педагог, к тому же староста православного прихода. Да, так нас угораздило. Бабушке мы не докладываем про личную жизнь внучки. В этот её приезд мы с дочерью поругались из-за Кончиты Вурст, «женщины с бородой». Я сказала, что не понимаю этот образ, в ответ мне было предъявлено, что я гомофобка. В соцсетях она меня на какое-то время добавила в чёрный список, и я узнавала о ней через её подруг. Только недавно из черного списка она меня убрала.
Дочь поставила между нами стенку. Свою жизнь держит от меня на замке. Меня это беспокоит. У меня ощущение, что дело во второй половинке дочери. С той стороны идёт неприятие, и я не знаю, почему. Я уверена, что эти отношения у неё надолго, поэтому мне важно, чтобы дочери было комфортно. Мне важно знать — что за человек рядом с ней, можно ли ему доверять? Всё ли у них хорошо? Всё, как в любой семье. Мне интересно, куда они собрались поехать? Или, например, недавно вернулись из Таиланда. Расскажите, где вы там были и что интересного видели. Не надо мне про ваши поцелуи! Интересуют нормальные бытовые вопросы.
Мне не хватает общения с дочерью. Не хватает общения с другими родителями, у которых та же проблема. Точнее, сначала это была проблема. А сейчас это тема.
Я хочу создать в городе родительскую группу, чтобы можно было общаться на равных. В нашем городе нет организаций, которые поддерживают ЛГБТ-людей, поэтому взялась за это сама. Сейчас мы со знакомым психологом обсуждаем, как всё организовать. Помещение есть. Собираться будем раз в месяц. Ищем варианты, как можно выходить на родителей. Даже если получится собрать трёх человек, уже будет хорошо. Будем встречаться, обсуждать важные для нас темы: как не цепляться к детям, заниматься собой, жить своей жизнью.
Сейчас я отпустила свою дочь. Не понимаю, зачем ставить преграды и загонять человека в шаблоны — живи с мальчиком, роди мне двух внуков, будь кандидатом наук. Я хочу, чтобы моя дочь была счастлива. Если ей хорошо с девушкой — пусть будет так.
Этот текст — часть сборника монологов родителей ЛГБТ-людей «We accept. Истории родителей», созданного журналистами из разных регионов России.