54-летняя Ольга Власова живёт в этом подъезде на втором этаже. Из-за тумана ей приходится добираться до квартиры практически наощупь. Сырость разрушает стены и ступени лестницы. «Здесь туберкулёз получить — на раз-два», — говорит Ольга. Она работает учителем начальных классов. Старается больше времени проводить в школе, домой приходит только ночевать. Сейчас никто из жильцов дома не скажет точно, сколько лет в подвале течёт канализация и когда там в последний раз были сантехники.
Разруха началась с того, что перестали красить фасады
Ольга Власова росла в этом доме на Советской. Она вспоминает, что их трёхэтажка была первым в посёлке домом выше двух этажей. Здание построили в 1969 году. Там жила вся районная элита: начальники Управления рабочего снабжения и коммерческой артели, начальники милиции и военкомата, главный врач больницы. Во втором подъезде были квартиры для геологов.
В Мамско-Чуйском районе добывали слюду мусковит, которую использовали при строительстве военной техники и космических ракет. Местное месторождение мусковита — самое крупное в России, в нём скрыто 80% запасов этого минерала в стране. В советское время в Маму приезжали работать специалисты и рабочие со всего Советского Союза. В 2000-х добыча прекратилась.
Добраться до посёлка можно только по реке или самолётом. Раньше пассажиров было настолько много, что в день летало по шесть рейсов до Иркутска и обратно. В Маму люди ехали за большими зарплатами, квартирами и машинами. Здесь рабочий в руднике за месяц мог заработать столько же, сколько получал, например, учитель за год. Запросто можно было купить то, что из-за дефицита люди не могли достать в других местах: пылесосы, магнитофоны, импортную одежду и обувь.
Дома даже в маленьких посёлках, до которых нужно добираться на лодках, возводили со всеми удобствами. В 1980-х годах в Маме появились пятиэтажные хрущёвки. В Маме и соседних посёлках строили школы, детские сады, больницы, профилактории и кинотеатры. В конце восьмидесятых в посёлке было семь тысяч человек, сейчас осталось около трёх тысяч.
После школы Ольга Власова уехала учиться в Иркутск, работала педагогом. Жила в кооперативной квартире, которую ей купили родители. В 1996 году оставила жильё детям и вернулась в посёлок ухаживать за овдовевшим отцом. В Маме она купила квартиру этажом ниже родительской.
«Раньше мы с соседями дежурили по очереди — мыли полы в подъезде. Сейчас каждый у себя в квартире ремонт сделал. Строители, когда работали перфоратором, стены просверлить не могли, настолько они крепкие, сделаны качественно, — рассказывает Власова. — Я вставила пластиковые стеклопакеты, заменила входную дверь, теперь в квартире дерьмом из подвала не пахнет. А в подъезд и выходить страшно, лет 15−20 назад в подъезде в последний раз ремонт был — красили и белили».
Для неё разруха началась с того, что в посёлке перестали красить фасады домов. Это произошло в 1990-х, а до этого времени на протяжении десятилетий в Маме поддерживали традицию раз в два года обновлять стены домов. Из-за облупившейся штукатурки и пыли сейчас трудно определить, даже какого цвета был дом на Советской.
Его ремонта добивался отец Ольги Власовой — ходил в администрацию, писал письма. «Однажды прихожу к нему — он сидит, накрывшись плёнкой. А кругом с потолка течёт ручьями, тазики по всему дому стоят», — вспоминает она. Отец умер в 2009 году, так ничего и не добившись. Ходить по инстанциям и слать обращения стала сама Ольга. В 2014 году область всё-таки выделила четыре миллиона рублей на ремонт крыши. Вода с потолка перестала течь людям на головы.
Против потопа в подвале соседи продолжают бороться до сих пор. Из-за постоянной сырости плиты, которые лежат на полу в подвале, провалились. Люди рассказывают об этом, но никто из соседей не решается спуститься вниз. «Не хочется погибнуть под завалами», — говорит Ольга Власова.
У соседей есть ещё один общий враг — трещина, которая дугой проходит по стене через все этажи. Жильцы рассказывают, что их дом разорвало на две половины в 2008 году, когда разморозили и закрыли один из подъездов. Случилась авария, в доме отключили отопление. Из-за этого в квартирах, которые стояли пустыми, лопнули трубы. Власти решили не ремонтировать отопление, а отрезать подъезд от сети. Несколько семей, которые жили в этой части дома, переселили в другие квартиры. Окна первых этажей и двери подъезда заколотили досками. Для жителей Мамы это обычная история. Отрезают от отопления не только подъезды, но и целые дома. Пустыми глазницами окон на улицу Советскую смотрит соседний дом — единственная в посёлке четырёхэтажка. «У слюдяного края юбилей» — нарисованные буквы на стене с пустыми проёмами окон едва видны.
Хозяйке квартиры в доме № 34 по Советской Тамаре Калинкиной не повезло вдвойне. Во-первых, её квартира выходит на пустой подъезд. Тот самый, который отрезали от сети после аварии. Когда на улице мороз — 50, особенно чувствуется, что за стеной нет соседей. Во-вторых, по стене в квартире Тамары Михайловны проходит трещина. «Она проходит насквозь, на улицу. Мы с мужем затолкали туда всё, что могли, — телогрейки, одеяла. Законопатили, заклеили фольгой и обоями. Но всё равно дует», — рассказывает хозяйка. Рядом со стеной стоит кресло, но сидеть в нём невозможно — мёрзнут ноги. Массивный ковёр на стене в квартире 73-летней пенсионерки висит не только для красоты. Прежде всего он защищает от холода.
Раньше утеплял стены и наблюдал за трещиной супруг Тамары Михайловны. Два года назад он умер. Пенсионерка осталась в квартире одна. Зимой она включает два обогревателя, спать ложится, надев платок и носки.
Глава Мамы Виктор Шпет говорит, что дом треснул гораздо раньше, чем закрыли один из подъездов. По его словам, разлом появился сразу после строительства здания. А канализация течёт и плиты обвалились в том числе потому, что жильцы копают под домом себе подполья и таким образом ослабляют фундамент.
«Дом, я считаю, целенаправленно уничтожают», — ещё более категорично высказывается руководительница муниципального предприятия «Мамское ЖКХ» Елена Рехтина. Управляющей компании в Маме нет. Жильё находится в ведении МУПа, который обслуживает около 80 домов. По словам Рехтиной, её предприятие занимается «поддержанием домов от полного развала».
Рехтина говорит: подвал в этом доме заливает постоянно. Причём аварии происходили ещё до того, как семь лет назад дом принял в управление МУП. За эти семь лет, по мнению руководительницы предприятия, жильцы вели себя безответственно. «В прошлом году установили новые двери, жильцы выпилили дыру, чтобы собаки могли выходить гулять, зимой конденсат из подвала, ну, в общем, понятно, сосульки, иней, лёд на полу. Устанавливаем пружины (на двери — ЛБ) — снимают. Двери зимой не закрываются полностью, — перечисляет претензии к жильцам руководительница МУПа. — Кипяток лился несколько часов в подвале зимой, фото этой „бани“ выкладывали в „Вотсап“, но нас даже не пытались вызвать, и только жительница соседнего дома позвонила».
Ольга Власова и Миннегуль Файзуллина добиваются, чтобы власти признали: жить в их доме опасно. По требованию жильцов неоднократно собирали комиссию, которая давала заключение: дом пригоден для проживания. Виктор Шпет говорит, что на 2022 год даже запланировали капитальный ремонт. Но в капремонт жильцы не верят. Говорят, что его обещают несколько лет.
Рехтина считает, что цель у жильцов одна — довести дом до расселения и получить компенсацию. «Все как с ума сошли, после того как поселение вступило в программу «Ветхое жильё», — говорит глава МУПа.
Меняю квартиру на билет на самолёт
Почти в семь раз выросла цена квадратного метра в посёлке Мама всего за два месяца. В декабре 2020 года глава посёлка Виктор Шпет выпустил постановление, в котором стоимость «квадрата» была закреплена на уровне 7,2 тысячи рублей. А уже в феврале нынешнего года глава Шпет утвердил цену 46,6 тысячи рублей за квадратный метр. За столько государство будет выкупать жильё у владельцев квартир в ветхих и аварийных домах.
Дом с баней и большим огородом, теплицами в прошлом году был продан за 100 тысяч рублей. Хозяйка вышла из него с несколькими чемоданами. Мебель, техника, посуда и шторы остались новой владелице. Местные рассказывают историю о том, что мужчина обменял свою однокомнатную квартиру на билет до Иркутска.
Двухкомнатную квартиру с мебелью можно было продать не дороже 50 тысяч рублей. После того как вышло постановление, государство выкупит ту же двухкомнатную квартиру за 2−2,5 миллиона рублей. На вопрос, как такое возможно, у главы Шпета ответ короткий: «Да вот так!» Он возглавил поселение пять лет назад, в нынешнем году муниципалитет впервые вступил в государственную программу по переселению из ветхого и аварийного жилья. «Мы только учимся», — заявил глава, когда его попросили пояснить, как именно будет проходить переселение.
Последний раз такие метаморфозы с ценами на жильё происходили, когда пять лет назад закрывали соседние с Мамой посёлки Согдиогдон и Горно-Чуйский. Всего же за последние 20 лет в районе закрыли около десяти посёлков. Из Согдиогдона и Горно-Чуйского переселили около 600 человек. На каждого переселенца из бюджета выделили по 690 тысяч рублей — люди могли выбрать жильё в другом месте или компенсацию. Тот факт, что у людей появились деньги, спровоцировал резкий рост цен на жильё в Маме. Квартиры в посёлке продавали за 1,5−2 миллиона рублей. Но программа закончилась, и жильё сразу подешевело.
По государственной программе, которая начала работать в нынешнем году, в ближайшие три года власти планируют расселить в Маме десять деревянных бараков. После закрытия Согдиогдона и Горно-Чуйского условия переселения изменились. Теперь жильё и компенсации рассчитывают не по количеству жильцов, а по квадратным метрам, на которых прописаны эти люди.
10 деревянных домов — это 1430 квадратных метров жилья. Шпет признаёт: ветхих домов в посёлке гораздо больше. Но пока в программу включили десять бараков, ещё десять планируют переселить до 2025 года. Большая часть этих деревяшек стоят пустые — с заколоченными подъездами, разбитыми окнами. Из домов, которые построили 60−70 лет назад как временное жильё для рабочих, люди уезжали в первую очередь.
Из сотни квартир в деревянных домах в программу включены 63 человека. Многие из них уехали из посёлка, некоторые умерли, не дождавшись расселения. В итоге на переселение могут рассчитывать хозяева 24 квартир. Большинство переселенцев — 18 человек — выбрали компенсацию или жильё в другом месте, не в Маме. Чаще всего мамчане переезжают в пригороды Иркутска — Баклаши и Хомутово. Шестеро из 24 захотели остаться в посёлке. Это значит, что из барака их переселят в другой дом, которому несколько десятков лет. Нового жилья в Маме нет, и строить его в ближайшие годы не планируют. Это дорого: стройматериалы сюда нужно завозить по реке или самолётом.
«Я добился, чтобы была назначена максимальная сумма выкупа жилья — 46,6 тысячи рублей. Никогда здесь таких цен не было. Предполагается, что человек за свою квартиру не 50 тысяч рублей получит, а два миллиона. И сможет купить жильё в другом месте, выехать из Мамы, — говорит Шпет. — Но по закону человек может выбрать, уехать ему или остаться. Если человек хочет остаться, я же не буду людей из Мамы выгонять! Каждый свободен распоряжаться своей жизнью сам».
Некоторые люди, даже получив квартиры не в аварийном доме или компенсацию, не решают вопрос с жильём. Они переезжают в своём посёлке из одного ветхого дома в другой, который власти ещё не признали аварийным. Через несколько лет и его нужно будет сносить.
«К сожалению, эта квартира находится в посёлке Мама Иркутской области»
Продать квартиру своей сестры Ирины государству рассчитывает Елена Глушакова. Хозяйка квартиры уехала из посёлка 16 лет назад, сейчас живёт в Германии. Её сестра Елена переехала из Мамы в Иркутск восемь лет назад. Квартира стоит пустая. Какое-то время в ней жили люди, которые обещали платить за свет, воду, отопление и ремонты. Но они съехали, так и не расплатившись. В итоге сейчас накопился долг больше 120 тысяч рублей. Сумма увеличивается: каждый месяц начисляется квартплата — больше шести тысяч рублей.
В феврале Елена прилетела в Маму, чтобы узнать, как с помощью государственной программы переселения она может решить проблему. Дом, в котором находится квартира сестры Ирины, не аварийный и вряд ли будет признан таким в ближайшее время. Елена хочет продать квартиру, чтобы её купили для переселенцев.
«Двухкомнатная квартира в пятиэтажном кирпичном доме. Подъезд в хорошем состоянии. Но, к сожалению, эта квартира находится в посёлке Мама Иркутской области», — рассказывает Глушакова.
Чтобы продать эту квартиру государству по цене 46,6 тысячи рублей за квадратный метр, Елене нужно выполнить несколько условий. Должны быть исправны розетки и лампочки, краны и унитаз, нужен свежий ремонт. Необходимо также оформить техпаспорт, получить электронную подпись и заявить квартиру на конкурс. А самое главное — не должно быть долгов. Если комиссия сочтёт, что жильё подходит для программы, его выкупят.
Елена показывает свою квартиру: свет в одной из комнат не включается. Нужно менять выщербленную плитку в ванной. Нужно делать ремонт и оформлять технический паспорт на квартиру. При этом в посёлке нет специалистов по инвентаризации жилья. Экспертов нужно привозить из соседнего Бодайбо.
Глава Шпет предлагает Елене ещё один вариант — подарить квартиру посёлку. Тогда муниципалитет будет платить квартплату. Но прежде нынешние владельцы должны сделать ремонт и погасить долг. Елена говорит, что ни один из вариантов ей не подходит: у них с сестрой нет денег, чтобы оплатить задолженность. В подобную ситуацию попали многие собственники жилья в Маме. Люди уехали, а долги за их жильё копятся. Елена считает, что власти должны либо дать возможность людям жить в Маме и работать, либо выкупить их жильё.
«Люди вынуждены покупать молоко по 200 рублей за литр»
Жители Мамы за свои квартиры платят в среднем 6−8 тысяч рублей в месяц. Многие по-своему регулируют квартплату: экономят, недоплачивая за ремонты. Деньги отдают только за электроэнергию, воду и отопление. Например, одна из мамчанок рассказала нам, что её долг за ремонты — 17 тысяч рублей. Говорит, что ремонтов нет и платить ей не за что.
«А кто им 31 подъезд в посёлке отремонтировал? До этого вообще не видели этих ремонтов, — говорит глава Шпет. — К тому же стоимость ремонта — 14 рублей с квадратного метра. Что на эти деньги можно сделать? Работы и материалы дорожают, а тарифы остаются на прежнем уровне. Да и не платят многие».
Руководительница МУПа Рехтина не захотела поддерживать разговор о том, сколько денег жители задолжали её предприятию. Сказала, что это коммерческая тайна. У мамчан есть свой ответ кредиторам. Люди рассказали нам, что многие платят минимальные суммы только для того, чтобы на них нельзя было подать иск.
По словам главы Шпета, владельцы квартир должны МУПу восемь миллионов рублей. Ещё 30 миллионов — долг мамчан перед предприятиями, которые обеспечивают их дома электричеством, теплом и водой. Получается, что каждый прописанный в Маме человек задолжал за коммуналку в среднем 13,5 тысячи рублей. Это если не считать 80 миллионов долга ресурсоснабжающему предприятию, которое сейчас объявлено банкротом.
Елена Глушакова говорит, что за квартиры люди не платят не от хорошей жизни. Многие стоят перед выбором: купить продукты или заплатить за квартиру. «Получая зарплату 20−25 тысяч рублей, люди вынуждены покупать молоко по 200 рублей за литр. За столько же перед Новым годом продавался килограмм обычного репчатого лука. Фрукты можно было купить по 400−500 рублей за килограмм», — рассказывает бывшая мамчанка.
Есть и такие семьи, которые, накопив долгов и приведя в негодность одну квартиру, переезжают в другое жильё. Кочуют по посёлку из одной квартиры в другую. «У них же дети. Они находятся на учёте в опеке. Опека требует от муниципалитета, чтобы мы привели в порядок их квартиру или предоставили другое жильё. А нам что делать — выполняем требование, — говорит Шпет. — А то, что они не платят, что с них взять. Если у них доходов нет… Суммы, которые не платят люди, становятся убытками предприятий, которые обслуживают дома». Глава Шпет признаёт, что некоторым людям в Маме удобно жить, накапливая долги за коммуналку. И в своём посёлке они могут вести себя так, как им не позволили бы в другом месте.
«Где хорошо жить?!»
Несколько лет назад одна из политических партий вела в посёлке предвыборную кампанию. Собирали людей в библиотеке, агитировали вступать в партийные ряды. Кандидаты рассказывали, как изменится жизнь мамчан, после того как они сделают правильный выбор. Наконец достроят дорогу, которая свяжет Маму с соседним Бодайбо. Магистраль начали возводить в советское время, потом бросили. Стоимость завершения строительства — около миллиарда рублей.
Елена Глушакова пришла на приём к депутату, который приехал в посёлок агитировать людей. Она тогда ещё жила в Маме, сидела без работы. Пожаловалась на свои беды: не может найти работу, квартплата большая, трубы в квартире лопнули. И попросила помощи.
«Никто вам не поможет. Уезжайте отсюда!» — тихо проговорил депутат и незаметно положил ей в пакет пятитысячную купюру. Елена последовала совету и деньги потратила на билет до Иркутска. Но долг за квартиру сестры продолжает копиться. Елена ещё не придумала, как им освободиться от этой квартиры. Мама не отпускает Елену.
Продолжает свою борьбу с сыростью в подвале учительница Власова. 12 лет назад она похоронила отца, ухаживать за которым приехала из Иркутска. В ближайшие годы уезжать из посёлка Ольга не собирается.
В Маме, где она прожила всю жизнь, хочет остаться Тамара Крутикова. Они с мужем давно получили квартиру в Иркутске. По документам числятся как выехавшие из северного района. В городской квартире живут дети, а сама пенсионерка после смерти супруга продолжает сражаться с трещиной и холодными стенами. Переезжать не собирается не только в областной центр, но и в другую квартиру в посёлке. «Хочу здесь дожить, где мы с дедушкой моим жили, — говорит Тамара Крутикова. — И пусть меня вместе с квартирой этой завалит, если трещина лопнет».
Кандидата Николая Труфанова, который приезжал в Маму и проводил приём, стабильно выбирают депутатом из созыва в созыв. Баннеры с его портретом до сих пор висят по всему посёлку, прикрывая облупившиеся стены домов. Обещанную дорогу из Бодайбо, правда, ещё не построили.
В марте 2021 года в Маму прилетел губернатор Иркутской области Игорь Кобзев. Глава региона поел в школьной столовой, побеседовал с пенсионерками, которые занимаются в группе здоровья. На встрече с жителями Игорь Кобзев в очередной раз пообещал, что в нынешнем году точно начнут разрабатывать проект строительства автодороги «Мама — Бодайбо». «Ваш район — один из самых богатых в Иркутской области по запасам полезных ископаемых и лесных ресурсов», — процитировала выступление главы региона перед жителями Мамы пресс-служба правительства.
«Посёлок всё равно будет. Всех же в Москву не переселят. Да, численность падает, но люди не хотят отсюда уезжать. — говорит глава Шпет. — Скажите мне: а где хорошо жить?! Люди уезжают, потом возвращаются обратно. Потому что здесь им всё знакомо, а там они чужие. Здесь в любой магазин пришёл, хлеба, молока можно в долг взять, продавцы в тетрадочку запишут. А в чужом месте тебе в долг никто не даст!»