Прокопий рассказывает, что преследование его семьи началось весной 2020 года, когда в Нижнеилимском районе задержали наркосбытчика и тот сказал, что покупает наркотики в Тайшете, и указал на его улицу.
Около пяти утра 25 марта в дом Козлова через выбитое окно ворвалась группа полицейских — всех жильцов положили на пол, отобрали телефоны. В доме на тот момент находилась вся семья: Прокопий, его родители, жена Малина Акимова, двое детей пяти и семи лет, а также две дальние родственницы.
«Ордер на обыск не показали, некоторые были в масках, с автоматами, — вспоминает Прокопий. — Отца ударили кулаком в горло, а меня поставили на колени и стали избивать, требуя сказать, где я прячу наркотики. Я сказал, что дома ничего запрещённого нет, тогда мне стали угрожать тем, что нам всем п***ц, всех посадят на 20 лет, а меня закопают в лесу или убьют в пресс-хате».
По словам Прокопия, оперуполномоченная Виктория Вологжина ударила его жену по лицу и сломала нос. Чтобы смыть кровь, она вместе с другим полицейским отвела Малину в ванную. Пока Малина умывалась, мужчина отодвинул ей вырез платья и положил в бюстгальтер пакет с белым порошком, говорит Прокопий. Потом полицейский, как сказал Козлов, заставил Малину вытащить пакет, добавив, что теперь у него «на всякий случай есть её отпечатки пальцев».
Обыск длился более 10 часов. «Всё перерыли, всех до смерти напугали, но ничего не нашли. Перед уходом один сказал: „Станешь жаловаться — будет хуже“», — говорит Прокопий.
Ситуация повторилась 16 мая. В четыре часа утра в дом пришли силовики, практически в том же составе. Всех сначала положили на пол лицом вниз, а потом развели по разным комнатам. Прокопий уверен: это было сделано для того, чтобы родственники не увидели, как его пытают, и не смогли это потом подтвердить.
«Меня положили на живот, завели руки за спину, защёлкнули наручники и перевернули на спину, — рассказывает Козлов. — Полицейский упёрся коленом мне в грудь, несколько раз ударил по голове, потом достал плоскогубцы, засунул их мне в нос, зажал ноздри и стал выкручивать. У меня пошла кровь, я закричал. Его напарник сказал: „Не покажешь, где наркотики, то сядешь к нам в машину и там из ботинок выскочишь“. Думаю, силовики так нагло себя вели из-за того, что мы цыгане. Цыгане никогда не жалуются на произвол, потому что малограмотные и предпочитают терпеть, чтобы не стало ещё хуже. Но я решил бороться».
Козлов взял аудиозаписи со скрытой камеры, установленной в доме, медицинское заключение и отнёс доказательства пыток в Следственный комитет по Тайшету. По его словам, этот диск с записями, где слышны крики полицейских, женский плач и звуки ударов, неоднократно «терялся».
«Мы 10 месяцев стучались во все двери, чтобы возбудили уголовно дело. Обращались в Москву, но оттуда заявление спускали в СК по Иркутской области, оттуда — в Тайшет. Всё сдвинулось с мёртвой точки, когда я смог попасть на личный приём к заместителю руководителя областного СК Евгению Касьянникову и передал диск ему в руки».
16 марта 2021 года было возбуждено уголовное дело о превышении должностных полномочий с применением насилия против «неустановленных сотрудников» ОМВД России по Нижнеилимскому району и спецподразделения «Гром» областного управления по контролю за оборотом наркотиков. 29 ноября 2021 года Козлова признали потерпевшим.
Следствие велось почти год, но 18 февраля 2022 года старший следователь Баир Доржиев прекратил дело. Как рассказывает юрист Святослав Хроменков, который представляет интересы Прокопия, Доржиев отдал постановление о прекращении дела только в октябре, после неоднократных жалоб в суды на его бездействие. Хроменков считает, что дело закрыли незаконно и подал жалобу в Кировский районный суд Иркутска.
«Доржиев не провёл ситуационную экспертизу, которая бы установила, как у Козлова и Акимовой появились травмы, — поясняет юрист. — Например, Доржиев посчитал, что ссадины в области лба могли образоваться от воздействия твёрдого тупого предмета, которым могли быть пол или стены, а ссадины на носу Козлов мог получить уже после обыска. Кроме того, мы не согласны, что дело было возбуждено в отношении неустановленных лиц, хотя жертвы прямо указали на полицейских, которые их избивали».
Прокопий рассказывает, что после обысков и избиений его сын и дочь стали бояться полицейских: когда видят людей в форме, сразу прячутся за родителей. У девочки появилось ночное недержание, она вздрагивает от резких звуков, плачет. У самого Прокопия периодически болят почки, по которым били силовики, на крыльях носа остались шрамы от плоскогубцев. У жены Прокопия после перелома сместилась перегородка носа, ей тяжело дышать. Малине требуется операция.
«Если я что-то нарушил, то готов понести наказание, — отмечает Прокопий. — Но мне обидно от того, что не дают жить спокойно из-за чьих-то хотелок повысить раскрываемость. Я хочу, чтобы от нашей семьи отстали, виновных наказали. Считается, раз цыган — значит ворует или продаёт наркотики. Да, такие есть, и они бросают пятно на всю нацию. Мой отец почти всю жизнь занимался сельским хозяйством, я ремонтирую и продаю машины, плачу налоги. Но сейчас я живу, как заложник, в своём доме: напичкал камерами по всему периметру и слежу сам за собой. Мы не уверены, что к нам снова не ворвутся, поэтому наша семья постарается уехать из Тайшета».
Иллюстрация на обложке: изображение сгенерировано искусственным интеллектом.