Первым беглецом был контрактник Георгий из Бурятии. 28 декабря 2021 года его перевели на службу в батальон, который отправляли на учения в Беларусь. Георгий не хотел ехать на эти учения и уговорил командование отправить его домой в новогодний отпуск. Вернувшись 10 января из отпуска в часть, он обнаружил, что батальон, в который его перевели, уже на учениях. Вместо того, чтобы догонять его, он вернулся домой — там он застал начало войны. Солдат решил вовсе уйти из армии.
Только 15 мая он пришёл в часть. Там отказался выполнять приказы командиров, полагая, что будет уволен. Он снова ушёл домой и вернулся на службу только 24 июня. Но его не уволили, как он ожидал. За два побега Кяхтинский военный суд приговорил его к году колонии-поселения.
«Принял решение продать жильё и вернуться в часть»
Помимо Кяхтинского, беглецов судят Улан-Удэнский и Иркутский военные гарнизонные суды. И если Улан-Удэнский суд до сих пор публикует на своей странице подробные тексты приговоров, то Иркутский не делал этого с января нынешнего года, а Кяхтинский — с марта прошлого. Из опубликованных текстов видно, что после начала мобилизации приговоры беглецам стали жёстче: вместо одного или двух лет колонии-поселения, которые сбежавшие военные получали раньше, суды стали давать от двух до шести лет колонии общего режима. Иногда наказание назначают условное — фактически это означает, что солдат возвращается в распоряжение командира и вновь отправляется на фронт.
Побег, в зависимости от обстоятельств, попадает под одну из трёх статей Уголовного кодекса. Статья 337 о самовольном оставлении части — самая распространённая и наименее тяжёлая. Она подразумевает, что военный лишь на время покинул часть, но в будущем планировал вернуться. Максимальное наказание по ней в период мобилизации — пять лет лишения свободы. По этой статье осудили 128 человек в Бурятии и 39 в Иркутской области.
Причём, даже если солдат не вернулся в часть добровольно, а его доставила туда военная полиция — это ещё не доказывает, что он не планировал вернуться в будущем. Так, мобилизованный Андрей из села Ульдурга Еравнинского района потерял военную форму, и, когда ему на карту прислали зарплату, уехал в Улан-Удэ покупать новую. В городе он познакомился с неизвестными людьми, они стали выпивать, когда Андрей протрезвел, то обнаружил, что денег на карте у него больше нет.
«Осознав, что будет вынужден ехать в зону проведения специальной военной операции без денег, принял решение уехать домой в село Ульдурга, занять денежные средства, либо продать жилье и вернуться в войсковую часть», — говорится в приговоре. Сотрудники военной полиции нашли его на таёжной заимке, где он жил и охотился. Андрей смог доказать в суде, что в будущем планировал накопить денег на новую форму, билет и вернуться в часть — он получил пять лет колонии общего режима.
«Сделал поддельное свидетельство о смерти»
Статья 338 о дезертирстве гораздо серьёзнее. От оставления части дезертирство отличается тем, что беглец не планирует возвращаться. Максимальное наказание за дезертирство в период мобилизации — до 15 лет лишения свободы. В Бурятии по этой статье осудили восемь человек, а в Иркутской области — двоих. Следствие в таких делах обязано доказать, что беглец не планировал возвращаться в часть.
Одно из таких дел рассматривал Улан-Удэнский военный суд. В сентябре 2022 года Зоригто и его жена потеряли в автокатастрофе старшего сына, в ноябре его самого мобилизовали. Полгода супруга жила в постоянном стрессе и говорила мужу, что покончит с собой. Весной 2023 года он приехал в отпуск и решил остаться с ней и младшим сыном: сделал поддельное свидетельство о своей смерти и не вернулся в часть.
На суде младший сын рассказал, что «…в один из дней конца апреля 2023 года домой пришли военнослужащие, которые искали отца, о чём он сообщил своей матери. По её указанию он предъявил военнослужащим свидетельство о смерти отца. Один из военнослужащих сфотографировал этот документ, после чего они ушли». Подделка быстро выяснилась, и Зоригто задержала военная полиция. Он получил пять лет колонии общего режима.
Иногда беглецы попадают под действие статьи 332 о неисполнении приказа командира — до десяти лет колонии в период мобилизации, если не было тяжких последствий. В Иркутской области таких дел не было, в Бурятии было семь приговоров.
«Отпросился вылечить зуб и не вернулся»
Многие бегут домой прямо с линии боевого соприкосновения. Андрей из Бурятии сбежал с фронта, «испытывая переживания из-за увиденного в зоне проведения СВО». На автобусах и поездах добрался до Бурятии, стал жить у сестры. Через некоторое время он добровольно сдался военной полиции и получил пять лет колонии общего режима.
Сергей из Северобайкальска в мае 2022 года находился на фронте. Он отпросился у командира съездить в Белгород вылечить зуб, но после приёма у стоматолога поехал домой. Родным сказал, что уволился со службы. Только спустя год, когда Сергей узнал, что против него возбуждено уголовное дело, добровольно сдался военной полиции, и получил пять с половиной лет колонии общего режима.
Для некоторых толчком к побегу становятся плохие новости из дома. В начале мая 2023 года мобилизованный Владимир из посёлка Бохан Иркутской области узнал, что его мать, инвалид второй группы, оказалась в больнице. Он покинул часть в Донецкой области, долетел на самолёте до Иркутска и приехал в родное село. В конце мая добровольно сдался военной полиции.
На суде Владимир сказал, что прибыл в Бохан, чтобы помочь матери оформить документы на инвалидность, но суд отказался учитывать это, потому что помимо него у матери «имеются две совершеннолетние дочери, которые проживают в Иркутской области и в силу закона обязаны оказывать помощь своим родителям». Владимир получил два года колонии общего режима.
Иногда моментом психологического перелома служит окончание контракта, который солдат заключил ещё до войны. Контракт Петра истёк в январе 2023 года, и он захотел уйти со службы. Командир объяснил ему, что в период мобилизации все контракты продлеваются автоматически, но Пётр ему не поверил из ушёл из части. Спустя три недели он прочитал в Интернете, что история с автоматическим продлением контракта — это правда, и вернулся в часть. Получил три года лишения свободы условно.
Бывает, что солдаты бегут не из-за угрозы погибнуть на фронте, а из-за конфликтов в части. Летом 2022 года четверо сослуживцев сперва украли у Георгия спортивные штаны, а когда он потребовал вернуть их, несколько раз жестоко избили его. После этого солдат сбежал из части, но потом добровольно вернулся. Георгий получил пять лет колонии общего режима и штраф в 70 000 рублей.
Конфликт с руководством части — тоже частая причина для побега. Когда мобилизованного Павла из Бурятии назначили командиром миномётного взвода, он был не согласен с этим решением, так как по своей военно-учётной специальности был связистом. Он просил начальство перевести его на другую должность, но получал отказ. Сперва стал ходить на службу раз в два-три дня, а потом перестал выходить на службу вовсе. Объяснял это тем, что ему не выплачивали денежное довольствие. Павел получил три года колонии общего режима.
Эти истории мы знаем лишь потому, что беглецов поймали, либо они сдались военной полиции добровольно и их осудили. Сколько человек продолжают скрываться в Иркутской области и Бурятии или уехали за границу — неизвестно.
Однозначно можно сказать, что число побегов из воинских частей растёт: 184 приговора за два года после начала войны против 55 по аналогичным статьям за такой же период перед ней. Всего по России вынесено не менее 8 282 приговоров с начала войны — в среднем почти по 100 на регион. По данным Медиазоны*, в марте 2024 года военные суды стали выносить по 34 приговора в день за побег со службы.
*Издание признано иноагентом в России.