Любовь к родине

Гулять по родному городу, куда ты ненадолго вернулся, это как рассматривать родинки и шрамы на теле человека, любимого когда-то. Вот родимое пятно. Вот созвездие-трапеция из родинок.

Ты когда-то знал их все, потом думал, что забыл, но много лет спустя под одеждой всё те же родные дороги, улицы, дворы. Расстегиваешь рубашку и на этом светофоре как всегда бежишь на красный. Скользишь губами по коже и рука сама набирает по памяти цифры в домофоне. Закрыв глаза проводишь по шраму под коленом и понимаешь, что ничто тебя уже не изменит. Что это семя дремало в тебе, а сейчас прорастает изнутри и рвется наружу.

Я будто хожу по своей прошлой жизни. По жизни, где я замужем. Где я люблю мужа, где всегда вечером возвращаюсь к нему. Этот город — остов нашей жизни с ним. Когда я поднимаюсь по эскалатору в метро, я всегда вспоминаю, как мы целовались с ним, стоя на этих ступеньках, а какая-то сумасшедшая бабка стала на нас громко кричать и называть развратниками. Остальные пассажиры крутили головами, пытаясь найти «развратников», находили глазами нас и смеялись.

Потом я иду по городу дальше, и он открывается мне, раскидывает свои длинные руки и обнимает сумерками, залезает к тебе в душу огнями окон, фонарями, фарами машин.

Колышется воздух от горения свечей. Свет падает сквозь решетки на церковный пол. В лавке храма собирают пожертвования для беженцев из ЛНР, ДНР, Запорожской и Херсонской областей, а также для тех, кто оказался в сложной жизненной ситуации. Строй свечек у Христа за упокой. Монахини куда-то торопятся и деловито расталкивают молящихся: «Пропустите, пропустите». У входа в церковь пустая инвалидная коляска с георгиевской ленточкой.