Поселок Каленово с населением меньше тысячи человек лежит у подножия горы Малан-Хала, в отрогах Хамар-Дабана. Райцентр Иволгинск всего в 13 километрах, и до него, «спокойно можно пешком дойти», что местные и делают — почти все работают в Иволгинске.
По словам жителей, до недавнего времени в Каленово «и слова-то такого — убийство, не знали никогда», из серьезных трагедий — только самоубийства. Потому жителей особенно потрясли два убийства, которые произошли буквально в течение года — одно в мае 2024 в семье Рудкиных, другое в начале июня 2025 — у бывших супругов Лубсановых. В обоих семьях мужья убили своих жен.
В селе два магазина, дом культуры, школа, фельдшерский пункт, большой и уютный, есть даже акушерский кабинет, но это — вся инфраструктура. Повсюду висят плакаты, призывающие на военную службу за большие деньги. Подростки лет 14-16 вовсю гоняют на мотоциклах.
Рудкины прожили вместе 25 лет, а Лубсановы пробыли в браке чуть больше года и на момент убийства уже были разведены. Первые воспитывали единственную дочь, у вторых были только дети от предыдущих браков. Рудкины считались «не запойными, но выпивающими», а Лубсановы со стороны казались идеальной семьей.
«Дали позывной Манюня»
5 июня 36-летняя журналистка и участница поискового отряда «Лизы Алерт» Мария Лубсанова вернулась с «зоны СВО». Там она волонтерила — несколько месяцев готовила военным еду, в основном буузы — бурятское традиционное блюдо из мяса и теста, за что и получила от них позывной «Манюня». В соцсетях Лубсанова даже выложила благодарственное письмо от солдат «Бойцу Манюне». Так она и сама себя начала называть на своей странице ВКонтакте, позже так же начали обращаться к ней друзья.
Вернувшись с передовой, Мария не успела даже увидеться с родными — жила она в Каленово, в доме родителей, а работала в редакции в Иволгинске. Сначала встретилась в Иволгинске с главой администрации, которому показала наградной нож, медаль и грамоту. Потом зашла к коллегам, в редакцию газеты «Жизнь Иволги», которое находится в одном здании с администрацией.
Именно там в обеденный перерыв ее и ждал бывший муж Батор. На записях с камеры видеонаблюдения видно, что во время разговора мужчина эмоционально жестикулировал, а Мария спокойно его слушала. Потом женщина зашла в здание администрации, откуда вышла с какой-то аппаратурой и села в машину к бывшему мужу.
После обеда коллеги попытались дозвониться Марии, но не смогли. Сначала в трубке раздавались непонятные звуки, потом звонок сбрасывался. Вечером номер стал недоступен как у самой Лубсановой, так и у Батора.
«На удивление, заявление о пропаже менты сразу приняли, — рассказывает жительница Каленово Татьяна. — Наверное, потому что Манюня не обращалась к ним раньше с жалобами на домашнее насилие. Хотя, стоило бы — он ее поколачивал и постоянно приходил к родительскому дому, скандалил, разве что окна там не бил».
Вечером того же дня километрах в десяти от соседнего поселка Ключи (14 минут на автомобиле от Иволгинска) нашли автомобиль Батора, а в нем — тело Марии с множественными ножевыми ранениями. Тело самого владельца машины — Батора, было найдено рядом, повешенным. Предварительная версия следователей — убийство с последующим самоубийством. Возбуждено уголовное дело по ч. 1 ст. 105 УК РФ — убийство.
Было ли это запланированное убийство, или все произошло в порыве эмоций — пока еще предстоит выяснить следователям. Знакомые и друзья погибшей в один голос утверждают, что всему виной — ревность.
На похороны собралось около ста человек. Местные говорят: «Колонны машин все ехали и ехали».
«Ни разговаривать, ни дышать не могу»
Буквально все и в Каленово, и в Иволгинске отзываются о Марии хорошо, говорят что она была отзывчивой, общительной и веселой — «всегда с улыбкой на лице», «от нее шел флер теплоты, да и вся семья у них такая». Мать Марии Ольга работает медиком в местной больнице, и все хотят только к ней на прием попасть, отец всю жизнь был егерем.
На странице ВКонтакте у Марии — фотографии с солдатами, про каждого из которых она что-то рассказывала. Снимки с поисков «Лизы Алерт» — в Иволгинске она была одной из самых активных участниц отряда. Много фотографий с детьми — до 2017 года Мария работала в доме культуры в Каленово, вела спортивный кружок у детей.
«Когда стали возвращаться с СВО раненые ребята, когда привозили “груз 200”, ее это трогало по-настоящему. И она рвалась туда, говорила, что если поедет, то сохранит много жизней», — рассказал друг волонтерки. В итоге Мария поехала в оккупированный Мариуполь в составе гуманитарной миссии. За это получила медаль «За заслуги. 36-я армия ВВО» и именной нож с гравировкой за поднятие боевого духа бойцов, став первой женщиной в Бурятии, удостоенной именного армейского ножа.
Мария одна воспитывала 14-летнего сына от первого брака. По словам подруг, сильно переживала, что и второй брак не сложился и она не может дать сыну полноценную семью.
С Батором она познакомилась на работе — мужчина работал IT-специалистом в районной администрации. «Ухаживал он красиво, — рассказывает подруга Марии Анна (имя изменено по просьбе героини — ЛБ). — Цветы, милые записочки с признаниями в любви. Сыну дарил разные гаджеты, от которых тот был в восторге. Вообще, сначала он нашел общий язык с сыном, а уже потом и Манюня от такого поведения растаяла». Решила, что он будет хорошим отцом.
У Батора были дети от другой женщины. На своей странице ВК он писал, что сильно любит детей, а «любому ребенку нужен отец».
Но этот брак быстро пошел по швам. Мария то искала пропавших людей по лесу вместе с «Лиза Алерт», то собирала гуманитарку для военных, то участвовала в общественных праздниках. Батору это не нравилось.
«Он рассчитывал на другое, что с ним она „остепенится“, так он это называл, — продолжает Анна. — И, видимо, будет сидеть дома, как клуша. А Мария не могла сидеть сиднем. В декабре прошлого года она подала на развод, мне тогда сказала, что ее „за****а его патологическая ревность“».
Но после развода всё стало только хуже — как только Мария стала работать в Иволгинске, сразу сняла там квартиру. Но вскоре отказалась от нее и вернулась к родителям в Каленово — там она пыталась скрыться от бывшего мужа.
«Он не давал ей прохода, — говорит друг Марии. — В конце зимы она звонила мне и говорила, что „этот дурак ей окна разбил“». Лубсанова не обращалась в полицию и не рассказывала о насилии, говорит собеседник ЛБ. Считала, что все проблемы может решить сама. По словам подруг, коллеги и знакомые вовсе не догадывались о том, что в семье у Марии что-то не так.
У родителей Лубсановой в Каленово — небольшой деревянный дом с высоким забором, под окном в палисаднике сирень. Новые пластиковые окна. Полустертая табличка на воротах, на которой с трудом читается слово «Егерь». Мать Марии Ольга вышла на стук в калитку с растрепанной прической, заплаканная. «Я ни разговаривать, ни дышать не могу», — хрипит она и резко хлопает калиткой. Младшая сестра Арина, коротко, но вежливо ответила во ВКонтакте: «Извините, нет сил».
В каленовском доме культуры, где когда-то работала Мария, директриса просит подождать за дверью кабинета и звонит главе, спросить разрешение на разговор. Под дверью слышно, что глава разрешает.
Директриса ведет журналистов в кабинет, где сидят пятеро сотрудников. Все они по очереди отказываются говорить.
В редакции местной газеты в Иволгинске коллеги тоже отвечают: «Без комментариев».
На крыльце к нам подходит девушка:
— Да вы не расстраиваетесь так, — говорит она. — Скажите редактору, что это Иволгинск. Тут люди такие, первому встречному они ни то что душу открывать, даже на отвлеченные темы говорить не будут.
В Иволгинске обижены на журналистов, потому что они «вообще все переврали, выставили Иволгинский район какими-то гадами». Например, написали, что Батор запихивал Марию в машину, она сопротивлялась, но никто не вышел ей помочь.
Подруга Марии соглашается, что у знакомых и друзей погибшей злость на журналистов. Но не сколько из-за написанного, сколько из-за комментариев к публикациям.
— Понимаете, в провинци же до сих пор есть такое, что вот раз вышла замуж, то это навсегда. Не нравится муж — терпи, — говорит Анна. — Кто живет иначе, сталкивается со сплетнями и осуждениями. Когда Маришка была жива, ей никто слова плохого не говорил — но после всех этих статей в прессе туда в комментарии пришли не очень хорошие люди, которые Машу знать не знали, но зато осуждают. За то, что была замужем не раз. Как ее личную жизнь только не переворачивали, какими словами ее только не называли. Нам, ее близким, а уж тем более ее родственникам — противно это все читать.
«А как еще война может действовать на людей?»
Видавшие виды хрущевки и сталинки в Иволгинске чередуются с двухквартирниками. Новостроек нет совсем. Попадаются и добротные частные дома. Кроме стандартных пивнух, микрозаймов и бесчисленных продуктовых магазинов в Иволгинске есть шиномонтажка, столовая и одна гостиница, закрытая на неопределённое время на ремонт.
«Патриотичные» лозунги тут буквально повсюду, например, на дверях школы. Плакаты с призывом защищать родину и обещанием выплат до 10 миллионов, фотографии и портреты героев и выведенные простыми горожанами буквы Z на дверях подъездов и заборах.
Повсюду ходят коровы, гуляют небольшими группами, щиплют траву, которой почти нет, и равнодушно посматривают вокруг. Животные никак не реагируют на автомобили — машинам приходится их объезжать.
От Иволгинска до Верхнего Иволгинска, где находится центр российского буддизма — Иволгинский дацан, всего 7 километров. За год тут «вырос» новый соборный храм — Цогчен дуган. Слева от него видны еще несколько каркасов дацанов, стройка идет с утра и до самого вечера.
В буддийский монастырь приезжают люди не только со всей России, но и из других стран. Многие заезжают в Иволгинск — поэтому тут столько магазинов. Местные говорят, что благодаря туризму работы много, мужчинам не приходится ездить по вахтам — как это делают во многих селах из-за нехватки рабочих мест. Но другое дело, что «многие у нас просто ленятся работать, мужики спиваются, хотя работу у нас легко найти».
В Бурятии алкоголь продают с 10 утра до 20 вечера. Но, кажется, в Иволгинске это никого не останавливает. Здесь есть магазин, в котором продают алкоголь круглосуточно. По словам продавщицы, после 20:00 она не находит даже минуты, чтобы покурить — так много покупателей.
Посреди дня возле пивнушки в Иволгинске на кортах сидит компания молодежи.
— Да все понимают, почему так происходит, но сказать боятся, — утверждает женщина лет 50, Елена. Она вышла пасти коров вместе со своей соседкой. — А как еще война может действовать на людей? Это напряжение, мужикам же бояться не пристало, вот они этот страх, это напряжение вот так в агрессию выливает. Страшно жить становится. Сейчас только начали СВОшники возвращаться, и посмотрите, что делается.
— Ох, какими наши еще придут оттуда, непонятно, — вступает в разговор соседка Елены. — У меня там сын, у Ольги племянник… Мы уже ко всему морально готовы. Это же наши дети. Но то, что они приедут оттуда с нездоровой психикой, это факт. Многие СВОшники еще бухать по-черному начинают, они не могут не пить, и их даже понять можно — они такого там насмотрелись. Но вот от пьянки и все горе.
Женщины начинают рассказывать, как молятся в христианской церкви и в дацане за своих ребят,«которые сейчас на СВО».
Шатаясь, нам навстречу идет мужчина.
— У меня все друзья на СВО погибли, — сообщает он. — А у вас не будет на бутылку?
У пивнухи обсуждают трагедию.
«Просто он реально гондон, ну по факту, — говорит парень в ярко-красных шортах и светло-зеленой футболке. — Почему сейчас таких вот гондонов стало больше? Так с Украины люди возвращаются. У них фляга и свистит, потому что они уже крови повидали. Еще в Бурятии случай был вот недавно — убил ребенка, убил жену и сам повесился. Про это вы слышали? Нет, конечно! Не слышали, потому что СМИ об этом молчали. А знаете почему? Да потому что мужик этот с СВО недавно вернулся».
«Остался только отец»
В конце мая прошлого года в Каленово Николай Руднев задушил свою жену Ларису. Они прожили вместе 25 лет.
По информации СК, Рудневы вместе выпивали с самого утра. Ближе к вечеру у супругов возник «конфликт на почве ревности». Николай взял вилку и нанес несколько ударов в грудь и шею жены, потом откинул столовый прибор в сторону и принялся душить. Сейчас Николай отбывает срок по ст. 105 УК РФ — убийство.
Сельчане называют пару «выпивающей семьей». То есть по местным меркам, они были не запойные. Но могли пить несколько дней подряд, потом не пить дня три, а следом — снова брались за рюмку. Но при этом в палисаднике у них никогда не было сорняков, в квартире — чистота, а Николай брал любые подработки.
— Там в этой ссоре есть такой момент, про который сейчас вся деревня знает, — рассказывает сосед Рудневых. — Единственное, чего не знают — это кто этот кавалер. Николай даже вроде следователям не раскололся, а Лариса вообще непонятно как смогла скрыть от местных кумушек, которые все про всех всегда знают… Может, не местный? Ну, в общем, Лариска подвыпила и раскололась, что у нее есть полюбовник. И что она собирается уйти к нему. Додумалась, конечно, вякнуть такое подвыпившему мужику! Ну, как говорят, он сначала ее вилкой затыкать пытался. Потом начал душить, несколько раз переставал душить, плакал, пытался привести ее в чувства… А потом снова душил.
Деревянный забор скрывает ветхий домишко. Яростно лает пес. Сейчас здесь живет Галина Руднева — единственная дочь Николая и Ларисы.
— Галина приняла сторону отца, — рассказывает местная жительница. — Она говорит, что он у нее один теперь остался, других родственников нет. Оно понятно, у нее пока ни мужа, ни детей своих. Собирает ему на зону баулы, сама ездит на свиданки… Ее не то чтобы осуждают, просто недопонимают. А с другой стороны — я вот сама не знаю, как повела бы себя в таком случае.
Несколько дней подряд мы заезжаем домой к Рудневым, чтобы застать Галину. Но её постоянно нет дома. На мой стук выходит соседка со словами: «Да она у подруг поди!».
В ограде у подруги Галины бегают дети, на крыльце сидит женщина без пальцев на руке, рядом стоит бутылка водки. «Вы меня не бойтесь, — стеснительно произносит женщина вместо приветствия. — Нормально все? А то многие боятся».
Здесь нам наконец помогают найти Галину.
«Да, мой отец задушил мою маму, — говорит Галина. — Знаю, что многие в деревне осуждают не только моего отца, но и меня. Потому, что я отца не бросила, вожу ему передачки, езжу к нему. Ну, а мне плевать. Матери у меня уже нет, остался только отец. Единственный, больше не будет. И, кроме отца, у меня из родных никого нет».
«Он же по глупости там оказался»
На следующий день с утра в Каленово приезжает начальство из района — на траурный митинг и похороны 20-летнего Артема.
Это уже шестой погибший с Каленово. Всего на войну из поселка уехало около 40 человек — как добровольцев, так и мобилизованных. Из Иволгинска погибло пятеро, из всего Иволгинского района — 82 человека, по данным «Людей Байкала».
Прощание назначено на 12, но уже к 11 в доме родителей Артема собираются люди. Все в черном. К 11:50 подъезжает военный микроавтобус из которого спускаются солдаты в форме.
Они забирают из рук плачущей навзрыд матери фотографию Артема, с которой один из солдат встает в центре, еще двое с автоматами по краям. На закрытом атласном гробу лежит фуражка и медали.
— Гроб закрыт, потому что его же ни один день везли, трупный запах, — объясняет мне брат погибшего.
Человек сорок деревенских, еще десять приехавших военных стоят кругом возле могилы около часа. Все молчат, слышны лишь всхлипывания родных. Бабушка погибшего несколько раз падает, задыхаясь. Ее поднимают, она отказывается уходить.
Солдаты несут гроб, укладывают его в грузовик. В машину запрыгивают родственники Артема, держать гроб. Процессия едет до местного памятника погибшим в Великую Отечественную. Туда потихоньку стягивается все больше и больше народа, к началу торжественной речи здесь уже человек сто. Для маленького поселка это очень много.
Сотрудницы дома культуры, которые вчера не хотели разговаривать о гибели Марии Лубсановой, рассказывают, где Артем родился (в Каленово), как учился, какие в школе выигрывал соревнования и получал грамоты, какие медали получил на войне посмертно. Вот и вся биография. Рядом с ведущими стоят чиновники, родственники — впереди, но особняком от «чужаков».
Слово взял один из чиновников. Он говорит, что столкнулись на поле боя два славянских народа, которые вместе воевали против фашизма в годы Великой Отечественной. Но еще в то время «среди украинцев процветала бандеровщина, которая перешла на сторону фашистов и воевала против своего народа и против русских». И эту бандеровщину «не добили наши отцы и наши деды», хотя и дали возможность украинцам «стать на путь истинный, «полюбить все-таки русскую землю». А теперь, по мнению чиновника, «англосаксы, американцы пытаются сломить наш народ, захватить наши территории».
— Но теперь уже не получится у них то, что они задумали приблизиться к нашим территориям и в дальнейшем захватить нас с вами…. Так и Артем не смог стоять в стороне. Сам добровольно выбрал путь воина, ушел защищать нас с вами…
Родные говорить отказались.
На кладбище поехало уже человек 30 — только родственники и друзья. Первый выстрел в воздух. Женский визг, некоторые присели. Второй выстрел в воздух. Женский визг. Некоторые прикрывают уши. Третий выстрел в воздух. Тишина.
«Нормальный пацан, работящий. Учился нормально. В армию его не взяли. Обеспечивал дома все — дрова, хозяйства, — рассказывает дядя Артема. — Мне помогал всегда, да не только мне, любому знакомому, только попроси — безотказный он был».
После школы устроился работать в Иволгинске. Купил себе машину, возил на ней дрова и однажды попался с дровами без документов. Ему дали условный срок, но он не отмечался во время и получил два года колонии. Там сразу подписал контракт и ушел на войну.
Комья земли летят в могилу. Бум. Бум. Мать берет горсть земли, смотрит на нее и не может кинуть, просто отходит в слезах. Бум. Кидают брат, друзья, дяди. Бум.
«Он же по глупости там оказался, — крутит в руках сигарету и наливает себе стакан водки ещё один дядя Артема. — Он же молодой был совсем, н***й, даже бабы не попробовал. Неправильно это все».