«Убийство по неосторожности»
В конце февраля 2023 года в карантинную зону ангарской колонии № 15 перевели группу заключенных. Карантинная зона — это специальное отделение в исправительных учреждениях, где первое время находятся вновь прибывшие осужденные. Их осматривают медики, рассказывают о правилах колонии. В этих помещениях не должно было быть заключенных, которые уже сидят в колонии. Несмотря на запрет, сотрудники ФСИН перевели к новеньким уже отбывающих наказание заключенных.
Один из осужденных, Анатолий Макагонов, ударил новоприбывшего Николая Шайхутдинова. После этого удара он впал в кому и умер от черепно-мозговой травмы, не приходя в сознание.
Следствие установило, что умерший не нападал на Макагонова и вообще не трогал его. У самого Макагонова никаких травм не было. Суд выяснил, что обвиняемый бил Шайхутдинова намеренно, а не случайно и не защищаясь. В камере находились и другие заключенные, которые создавали численное превосходство над новым арестантом.
Ангарский городской суд приговорил Макагонова к одному году лишения свободы в колонии строгого режима. Для сравнения, Николая Шайхутдинова осудили на 1 год и 9 месяцев за кражу велосипеда.
В суде Анатолий Макагонов заявил, что сотрудничал с администрацией исправительного учреждения. Та поставила ему и другим заключенным «задачу объяснять вновь прибывшим в колонию осужденным необходимость соблюдения требований режима в исправительном учреждении, а также получать информацию о наличии у осужденных запрещенных предметов».
Из-за смерти Шайхутдинова в марте 2023 года задержали тогда еще действующего руководителя ИК-15 Сергея Шведкова. А позже арестовали его подчиненных — Артема Ермакова, Сергея Юрина и Евгения Тараканова. Следствие пришло к выводу, что они перевели Макагонова и других заключенных в помещение для хранения личных вещей, чтобы пытать там Шайхутдинова после отбоя.
По данным гособвинения, 28 февраля 2023 года между 22 и 23 часами Макагонов ударил Шайхутдинова «из личной неприязни», тот упал и ударился головой.
На следующий день, 1 марта, сотрудники ФСИН, включая Шведкова и Юрина, опросили сокамерников избитого об обстоятельствах случившегося ночью и увели Макагонова из карантинного помещения. К заключенным приходил сотрудник колонии Ермаков и требовал, чтобы они не рассказывали следователям о противоправных действиях. Шайхутдинов умер в ангарской городской больнице через 10 дней. Следствие сочло, что смерть наступила «по неосторожности», в результате причинения тяжкого вреда здоровью.
Иркутский областной суд начал рассматривать дело только в марте 2025 года. Спустя три месяца в суд свидетелем вызвали первого заместителя начальника ГУФСИН России по Иркутской области Андрея Ладана.
«Предполагаю, что вопросы со стороны защиты были согласованы с самим Ладаном», — считает представитель потерпевших Петр Курьянов. Он защищает интересы гражданской жены погибшего Елены Шестаковой и его младшей сестры Марии Назаровой.
Замглавы ГУФСИН, в частности, утверждал, что не знал Анатолия Макагонова. Хотя в 2022 году Ладана и Макагонова видели вместе в одном кабинете с сотрудником ИК-15 Сергеем Юриным. Ладан также заявил, что средств видеонаблюдения в учреждении не хватает, но они есть, что общественники без конца проводят проверки, а жалоб от заключенных на физическое воздействие не было.
«Система перевоспитания» и «карантин»
По версии следствия, в ангарской колонии № 15 существовала система «перевоспитания». Новоприбывших отправляли в карантинное отделение, где с ними «работали» так называемые активисты под контролем сотрудников ИК.
По словам подсудимого, экс-сотрудника ангарской колонии Евгения Тараканова, региональная служба сформировала из ИК-15 «колонию по „перевоспитанию“ спецконтингента». Неугодных заключенных отправляли в колонию, «где специально выделенные под это осужденные причиняли им телесные повреждения, истязали и психологически подавляли, требуя выполнения всех требований администрации учреждений».
По словам Макагонова, ему было известно, что в карантинном отделении есть несколько помещений, в которых нет видеонаблюдения. «Макагонов и еще пять-шесть других осужденных смотрели за порядком в карантинном отделении, оказывали на прибывающих осужденных психическое воздействие», — говорится в решении суда.
«Согласно показаниям одного из свидетелей, — говорит представляющий потерпевших Петр Курьянов, — вышестоящее должностное лицо ГУФСИН России по Иркутской области организовало в помещении карантинного отделения ИК-15 постоянное нахождение осужденных, которые будут применять различного рода насилие к вновь прибывшим осужденным. Вышестоящее должностное лицо — это именно Ладан».
По словам правозащитника, в материалах уголовного дела есть копия приказа. Из документа следует, что «в ходе проверки установлены причины и условия способствовавшие совершению преступления в отношении осужденного Шайхутдинова Н.Д., то есть выявлены недостатки в организации оперативно-служебной деятельности как в ИК-15, так и в аппарате ГУФСИН, нарушения требований законодательства Российской Федерации и ведомственных нормативных правовых актов, а также факт предоставления в ГУФСИН недостоверных фактов, которые стали следствием ненадлежащего исполнения должностных обязанностей, возложенных на первого заместителя начальника ГУФСИН России по Иркутской области Ладана А.А.»
Никто из присутствующих в зале не задал прямые вопросы замначальника ГУФСИН: «Была в ИК-15 организована система пыток? Перевоспитывали заключенных или нет?». Это можно объяснить тем, что свидетеля в суд вызвали по ходатайству защиты.
«Ответы Ладана на ненужные вопросы, полученные с предупреждением об уголовной ответственности за дачу ложных показаний, попали бы в протокол судебного заседания и были бы использованы в дальнейшем при доказывании, что сотрудники ИК-15 организовали пытки в „карантине“», — считает Курьянов.
Гражданские иски и «традиционные ценности»
Суд принял иски от потерпевших: гражданской жены погибшего Елены Шестаковой и его младшей сестры Марии Назаровой. Их признали гражданскими истцами. Женщины попросили признать гражданскими ответчиками не только подсудимых, но и ФСИН.
«Показательно, что судья уклонилась от вынесения постановления о привлечении ГУФСИН в качестве гражданских ответчиков. Это еще одно подтверждение тому, что судья Пермякова продолжает фактически действовать в интересах ГУФСИН по Иркутской области. Меры по обеспечению гражданского иска судья также отказалась принимать», — считает правозащитник Курьянов.
При этом изначально судья пыталась вывести Елену Шестакову из категории потерпевшей из-за якобы несоответствия «традиционным семейным ценностям». В апреле 2025 суд не нашел доказательств того, что между Шайхутдиновым и его гражданской женой за время совместного проживания «сложились личные тесные, теплые отношения».
«Проживание в квартире Шайхутдинова Н.Д., распитие спиртного и совершение в этот период преступлений, по мнению суда, не являются действиями, направленными на сохранение традиционных семейных ценностей, и не позволяют суду сделать вывод о том, что Шестакова Е.Г. являлась близким человеком Шайхутдинову Н.Д. и нуждается в защите ее прав при рассмотрении настоящего уголовного дела в суде» — написано в постановлении. Апелляционный суд в Новосибирске его отклонил и в июле вернул Шестакову в дело.
Гражданская жена погибшего Николая Шайхутдинова попросила взыскать с ответчиков пять миллионов рублей компенсации морального вреда. Сестра Мария Назарова тоже потребовала компенсацию — по одному миллиону рублей с Сергея Шведкова, Сергея Юрина и Артема Ермакова и три миллиона — с ФСИН.
Отметим, что нынешний процесс над экс-сотрудниками — это звено в цепочке громких дел, связанных с ИК-15: от бунта 2020 года до приговоров «прессовщикам» и уголовных дел в отношении начальников колонии и СИЗО.
В конце августа 2025 года Россия инициировала свой выход из Европейской конвенции по предотвращению пыток. Решение правительства подписал премьер-министр Михаил Мишустин. Этот документ действовал почти тридцать лет и позволял международным экспертам без предупреждения заходить в тюрьмы, СИЗО и психиатрические больницы, смотреть, в каких условиях там содержат людей, и требовать изменений. В последний раз международные инспекторы были в России в 2021 году. После вступления решения в силу такой контроль станет недоступен.