Охранники и военные «защищают» конференцию
Представители коренных народов требуют участия в принятии решений, остановки промышленного освоения их земли, отказа от углеродных рынков и в целом от подчинения климатической политики финансовой логике. Сейчас большинство коренных народов не могут даже попасть в зону переговоров — у них нет регистрации. Тем не менее они продолжают отстаивать свои позиции за пределами площадки.
В пятницу, 14 ноября, активистам удалось несколько раз заблокировать вход в одну из зон конференции. Чтобы избежать насилия со стороны охраны, солидарные участники вышли на улицу и окружили протестующих, создав своего рода живой щит между ними и охраной.
На фоне протестов контроль усилили на всех подходах к конференции. К утру субботы участники COP30 были вынуждены проходить мимо нескольких рядов вооружённых военных. Усиленные меры безопасности в ответ на протесты на COP — уже сложившаяся практика: как и в прошлые годы, охранники и военные «защищают» конференцию от тех, кто имеет полное право участвовать в принятии решений.
В субботу утром в Белене прошёл глобальный климатический марш. По улицам в 35-градусную жару прошли как минимум 70 000 человек: активисты, местные жители, коренные народы разных стран и представители общественных организаций. Участники требовали усилить борьбу с климатическим кризисом, снизить влияние крупного бизнеса, защитить земли коренных народов и дать им возможность участвовать в принятии решений на равных.
«Этот марш занимает центральное место в наших требованиях: он объединяет народы, голоса и языки со всего мира. Такое многообразие показывает нашу силу — и на улицах, и перед лицом всего мира. Находясь в центре дискуссий на COP30 здесь, в Белене, мы защищаем жителей Амазонии, которые расплачиваются за климатические последствия, в которых они не виноваты», — говорит Марсиэль Албукерке, участница марша и представительница народа Мундуруку.
Коренные народы Южной Америки особенно заметны в этом году — как правило, место проведения COP позволяет привлечь внимание к проблемам местных общин. Впрочем с подобными проблемами коренные народы сталкиваются практически повсеместно.
С заявлением на конференции выступил Инуитский приполярный совет, постоянный участник Арктического совета. В документе отмечается, что изменения климата ставят под угрозу существование инуитов, поскольку напрямую влияют на земли, воду и лёд, составляющие их среду обитания. Для борьбы с последствиями климатических изменений Совет сформулировал четыре требования, основанные на праве коренных народов на самоопределение.
Инуиты требуют прямого и полноправного участия в управлении климатическим финансированием, чтобы иметь возможность определять финансовые цели. Это предполагает расширение существующих механизмов финансирования и равный доступ к средствам для всех коренных народов, определённых ООН как отдельные социокультурные регионы.
От России до Белена
Проект «Арктида» писал о влиянии климатического кризиса на жизнь коренных народов в российской Арктике. Работу российских организаций, официально представляющих коренные народы на международном уровне, сложно назвать системной: АКМНСС — ключевая зонтичная организация, объединяющая коренные общины регионов Севера и Сибири — не участвует в COP30 и не выступила с заявлением, подобным инуитскому.
Коренные народы России, не обладающие независимостью, давно и безуспешно добиваются чтобы их мнение учитывалось при разработке планов по освоению их земель. В России это почти не работает: механизмы консультаций есть, но они формальны.
Коренные территории — Саха, Чукотка, Ямал, ХМАО, Таймыр — сталкиваются с тем же, что и протестующие в Белене: промышленное давление, оформленное как «стратегические проекты». Добыча нефти, газа, угля, ниобия, золота ведётся без согласия местных жителей и не приносит им ощутимых выгод.
С началом войны давление усилилось: любой протест против добычи на землях коренных народов всё чаще трактуется как «экстремизм». В 2023–2024 годах Башкортостан стал одним из центров сопротивления экологическим проектам, которые жители считают разрушительными. Крупнейший пример — Баймакский район, где возник массовый протест вокруг дела эколога Владимира Козлова, критиковавшего золотодобычу. На акцию вышли тысячи людей — редкий масштаб для современной России.
Ответ властей был силовым: ОМОН, дубинки, слезоточивый газ, десятки задержаний. Даже локальный экологический протест мгновенно был обозначен как угроза. Затем последовала волна административных и уголовных дел: участников обвиняли в «экстремизме», а обсуждение вреда золотодобычи стало практически невозможным. Жители продолжали жаловаться на последствия работы артельных предприятий — загрязнение воды, уничтожение пастбищ, отсутствие контроля — но механизмов диалога не осталось.
В Тыве давление на любые попытки критиковать добывающие проекты также усилилось. Один из самых острых конфликтов — угольные разрезы в районах Чаа-Холь, Барун-Хемчик и Улуг-Хем, где тяжёлая техника разрушает пастбища. Местные скотоводы пытались говорить о деградации земель, ухудшении воды и пыли от разработок, но любые попытки организовать собрание или пикет фиксировались как «несанкционированные действия».
Активистов вызывали на беседы и предупреждали о «подрыве доверия к проектам развития». В ряде сёл родовые общины жаловались на захват земель без согласия и без адекватной компенсации. Формально консультации проходят, фактически — решения навязываются сверху.
В Бурятии жители села Ошурково выступили против разработки апатитового месторождения около села Ошурково. Летом жители вывесили черные флаги с надписью SOS на заборах вдоль федеральной трассы, чтобы привлечь внимание к проблеме. Уже ночью кто-то снял черные флаги, а по домам прошли полицейские и опросили жителей. На следующий день жители снова повесили флаги, но уже – белые.
Позже они провели сельский сход на котором вынесли однозначное решение – жители против апатитов. Однако сейчас на активистов и организаторов схода власти оказывают давление, заводят административные дела за якобы незаконную организацию массового мероприятия. Глава республики заявил, что протестами “управляют из-за рубежа”.
О том, что происходит на конференции в Бразилии, мы пишем совместно с проектом «Арктида»
Фото: редакция «Арктида»