Гитлер стоит сразу за поселком, буквально в двух километрах. Летом ребятишки хотят на гору за ягодой, а зимой никто не ходит в тайгу, кроме охотников. Места здесь такие, что лет восемь назад медведь съел пожарного Сергея Фадеева прямо у него в доме. Тот жил один на краю соседнего поселка Витимского, у реки. Шатун сначала напал на собаку во дворе, а когда Фадеев открыл дверь и выглянул на шум — вломился в дом и насмерть задрал мужчину.
«Природа свое берет, — говорит о нападении глава Витимского Николай Балуткин. — Раньше здесь гремела техника. Звери за десятки километров обходили. А сейчас в поселках тишина». Медведи часто выходят к поселкам, но это никого особенно не пугает — люди привыкли.
В поселок Мама на севере Иркутской области не ведут никакие дороги. Он расположен среди сопок покрытого тайгой Патомского нагорья. Туда можно только долететь на маленьком самолете АН-24 из Иркутска. Зимой еще есть возможность добраться по зимнику до соседнего города Бодайбо, но из Бодайбо до большой земли все равно нужно лететь на самолете. Летом грузы до Мамы возят на пароме по реке Витим. Из-за этого здесь все в полтора раза дороже, а продукты часто привозят уже испорченными — слишком долго их везут.
В советское время в Мамско-Чуйском районе добывали слюду. Местное месторождение мусковита — самое крупное в России, в нём скрыто 80% запасов этого минерала в стране. Есть запасы золота и кварца. Люди приезжали сюда со всей страны. Одни — за романтикой, другие — за длинным рублем. Рабочий в руднике за месяц мог заработать столько же, сколько получал, например, учитель за год. Запросто можно было купить дефицитные в Советском Союзе пылесосы, дубленки, магнитофоны и даже сигареты с фильтром.
Дома даже в маленьких поселках, до которых нужно добираться на лодках, возводили со всеми удобствами. В 1980-х годах в Маме появились пятиэтажные хрущевки. Тогда квартиру тут меняли на иркутскую один к одному. Так хорошо жили поселки. Теперь дом с баней и большим огородом с теплицами продают за 100 тысяч рублей. Рассказывают тут о мужчине, который обменял однокомнатную квартиру на билет до Иркутска.
В 1990-е годы рудники закрыли, добычу прекратили — слюда стала не нужна. С тех пор из пятнадцати поселков осталось пять. В них живет 3,2 тысячи человек. За 30 лет число жителей сократилось в 25 раз.
В советское время дома здесь строили двух типов — многоквартирные деревянные и панельные. Большая часть домов — благоустроенные «панельки». Почти все они сейчас стоят полупустые. Многие просто закрывают свои квартиры на ключ и уезжают — продать жилье нереально. Если собрать все брошенные в районе деревянные дома, ими пять лет можно топить котельные Мамы.
Пустые квартиры — огромная проблема для всех. По закону бросившие их жильцы, все равно должны оплачивать коммуналку. В среднем выходит по восемь тысяч рублей в месяц. Но выкладывать такие деньги просто так люди не хотят, и у некоторых копятся стотысячные долги.
Впрочем, долги копят и те, кто никуда не уезжает. Жители задолжали больше 140 миллионов рублей коммунальным предприятиям, сообщал мэр района в отчете за 2023 год. Многие принципиально не платят деньги в фонд капремонта, потому что никакого ремонта нет и не будет. Из аварийных домов людей просто переселяют в менее аварийные.
Взять и отрезать трубу за неуплату администрация не может: отапливать даже пустые квартиры все равно нужно, иначе разморозятся и соседние — жилые.
Есть вариант избавиться от собственности, подарив квартиру муниципалитету. Но сначала нужно сделать ремонт и опять же — оплатить долги.
«Никто вам не поможет»
Бывшая мамчанка Елена Глушакова говорит, что за квартиры люди не платят не от хорошей жизни. Многие стоят перед выбором: купить продукты или заплатить за жилье. «Получая зарплату 20−25 тысяч рублей, люди вынуждены покупать обычный репчатый лук по 200 рублей за килограмм. Фрукты можно купить по 500 рублей за килограмм», — рассказывает Елена.
Есть и такие семьи, которые, накопив долгов и приведя в негодность одну квартиру, переезжают в другое жилье. Кочуют по поселку из одной квартиры в другую. «У них же дети. Они находятся на учете в опеке. Опека требует от муниципалитета, чтобы мы привели в порядок их квартиру или предоставили другое жилье. А нам что делать — выполняем требование, — говорит глава Мамы Виктор Шпет. — А то, что они не платят, что с них взять. Если у них доходов нет… Суммы, которые не платят люди, становятся убытками предприятий, которые обслуживают дома». Шпет признает, что некоторым людям в Маме удобно жить, накапливая долги за коммуналку. И в своем поселке они могут вести себя так, как им не позволили бы в другом месте.
Лет десять назад одна из политических партий вела в поселке предвыборную кампанию. Собирали людей в библиотеке, агитировали вступать в партийные ряды. Кандидаты рассказывали, как изменится жизнь мамчан, после того как они сделают правильный выбор. Наконец достроят дорогу, которая свяжет Маму с соседним Бодайбо. Магистраль начали возводить в советское время, потом бросили. Стоимость завершения строительства — около миллиарда рублей.
Елена Глушакова пришла на прием к депутату, который приехал в поселок агитировать людей. Она тогда еще жила в Маме, сидела без работы. Пожаловалась на свои беды: не может найти работу, квартплата большая, трубы в квартире лопнули. И попросила помощи.
«Никто вам не поможет. Уезжайте отсюда!» — тихо проговорил депутат и незаметно положил ей в пакет пятитысячную купюру. Елена последовала совету и деньги потратила на билет до Иркутска.
Поселки в двойной изоляции
Кроме самой Мамы в районе осталось еще четыре поселка — Колотоква, Луговка, Мусковит и Витимский — самый крупный из них. Поселки объединены в отдельный муниципалитет со своим главой — 72-летним Николаем Балуткиным. Он хвастается, что он единственный глава в Иркутской области, за которого проголосовали 90% жителей. Основной его электорат — пенсионеры. Сам он приехал сюда после армии, в 1972 году. Женился, купил «землянку».
Землянки в то время оставались от ссыльных. Сейчас мамчане любят вспоминать 1970-80-е годы, на которые пришелся расцвет поселка. Более ранние слои времени как будто ушли из памяти. А начиналось освоение рудников в советское время, по большей части, силами заключенных.
В 30-е годы прошлого века на рудниках работали в основном так называемые «враги народа», которых на север Иркутской области тысячами привозили на баржах. Они должны были сами искать себе пропитание и жилье. Зимой морозы здесь доходят до 60 градусов, многие умирали от голода и холода. На рудники приезжали также вольные люди, их вербовали по всей стране. Но они редко задерживались надолго, в основном уезжали обратно.
Глава посёлка Мама Виктор Шпет родился в соседней Нижней Луговке в семье поселенцев. «Моих родителей сюда сослали. Стояли два барака — мужской и женский. Люди женились, постепенно бараки становились смешанными. Ребёнок родился, свадьбу сыграли в бараке, молодой семье уголок отделили, шторочку повесили. Ещё ребёнок родился — ещё шторочку отодвинули, ещё отодвинули… — рассказывает глава Шпет. — Люди, которые создавали семьи, копали для себя землянки. Ведь в бараке не очень-то удобно семьёй жить. Мужику охота уединиться, и женщине тоже. А куда пойти-то? Вот они шли и копали землянку. Жить они там не могли — холодно. Ставили печку, топили. Использовали как зимовье».
Посёлки находятся в двойной изоляции. До областного центра — Иркутска — больше 800 километров. Друг от друга поселки тоже изолированы. Они находятся на разных берегах реки. Например, дороги от Мусковита до Мамы нет. Чтобы попасть в райцентр, нужно дважды на лодке переплыть горную реку Витим. Между переправами людей перевозят на УАЗике-«буханке».
Весной и осенью, во время ледохода или ледостава, поселки и вовсе оказываются отрезанными от райцентра. Но если очень нужно, люди все равно рискуют и плывут. Например, лавируя между льдинами, возят призывников. Точно так же почтальон доставляет пенсию и почту. Перевести деньги на карту нельзя — в поселках нет терминалов и банковская карта это просто бесполезный кусок пластика. Если кто-то умирает, гроб тоже кладут на лодку и переплавляют по шуге — покойник ждать не может.
«Должна была через наледь в юбке ползти»
По реке возят детей из поселков на ЕГЭ в райцентр Маму. Если весна поздняя и лед вскрывается в конце мая, тогда приходится ехать в райцентр на машине, через горный перевал. Это трудный путь по бездорожью, промоинам и наледям. На самых опасных участках приходится выходить из машины и идти пешком, а бывали случаи — и ползти на четвереньках.
От Мусковита до Мамы через перевал ехать 2,5 часа. Чтобы успеть на экзамен к девяти, «буханка» с выпускниками должна выехать в шесть утра. Несколько лет назад так поехала единственная выпускница. Девочка была готова к тому, что на самых опасных участках нужно выходить и двигаться пешком. В тот раз отрезок пути она ползла через наледь в горах.
«Когда ребенок наконец добрался до райцентра, организаторы экзамена оказались недовольны тем, что она одета не по форме — приехала в брюках. То есть через наледь она должна была в юбке ползти! Девочка, во-первых, встала очень рано — в полшестого, во-вторых, натерпелась страхов по дороге, в-третьих, еще учителя её отчитали», — рассказывала ЛБ ее учительница Ирина Трофименко.
В поселках остались огромные школы. Люди, которые их строили, не рассчитывали, что все закончится настолько быстро. Сейчас они стоят почти пустые. Но содержать здания все равно нужно. Например, трехэтажная школа в поселке Витимском рассчитана на 600 детей, но там учится 24 человека. Стены и пол в столовой выложены мраморными плитами. В холлах деревянные барельефы. На одного ученика приходится 139 «квадратов» — она загружена на 4%.
Зимой в школе холодно, температура в классах не поднимается выше 20 градусов. При этом только на отопление в год тратят больше 10 миллионов рублей. Если разделить эти деньги на 28 детей, на каждого придется по 350 тысяч рублей, этого хватило бы на год обучения в МГИМО. Текущие ремонты учителя делают своими силами, а на замену отопления денег нет, хотя трубы давно износились, забиты окалиной и поэтому плохо греют. Тут придумывают свои способы, как оживить умирающую систему отопления.
«А я хорошо живу»
Поселок Колотовка просто отрезали от отопления и водопровода в 2017 году. Кочегарку закрыли, потому что каждый год она уходила в минус на 30 миллионов рублей. Там оставалось 30 жилых домов и в три раза больше — нежилых. Их постепенно разбирают на дрова. Чтобы летом добраться из Витимского до Колотоки, нужно переплыть реку Витим. Зимой проще — можно проехать по зимнику.
В последнем 12-квартирном леревянном доме оставалась единственная жительница — 85-летняя Салима Максутова, все звали ее баба Соня. В соседней квартире она хранила дрова. Когда-то в доме была ванная с горячей водой, унитаз, паровые батареи. Но в последние годы осталось только электричество. Воду баба Соня носила с реки в пятилитровом пластиковом ведре. Каждый день на это уходило не меньше часа. Зимой воду нужно было черпать из проруби. Выращивала огород прямо около дома и категорически отказывалась переезжать в другой дом. «Переселю я ее. Против воли, а переселю», — грозился глава поселка Николай Балуткин, но так и не переселил.
В последние годы баба Соня проводила время в полной тишине: старенький телевизор сгорел, а новый в Колотовке взять негде. Магазин здесь работает только летом. Зимой в 8 утра в понедельник и пятницу автобус бесплатно отвозит желающих в Витимский. Там можно купить самое необходимое. Через полтора часа глава Балуткин собирает людей в свою «буханку» и везет обратно.
В марте, когда вскрывается лед на реке, магазин в Колотовке снова открывается. Зато в поселке есть фельдшер и соцработник. Иногда он приходил к бабе Соне. Но в основном ее навещал Балуткин. Летом приплывал на лодке, зимой приезжал на УАЗике.
«А я хорошо живу, — говорила ЛБ баба Соня. — Только уши стали плохо слышать и глаза плохо видят. А так я не жалуюсь, хорошо себя чувствую. И не скучно мне, привыкла».
Баба Соня ждала «северную» субсидию за свою квартиру, чтобы переехать к детям в Краснодарский край, но не дождалась. В августе 2021 года она умерла. Очередь на субсидию — больше тысячи человек, а получают ее единицы. В 2023 году из района уехали 47, умерли 60, а родились только 18 человек. Кстати, роддома ни в Маме, ни в соседнем городе Бодайбо нет, женщины летают рожать в Иркутск. Еще двадцать лет, и поселки расселять не придется — они исчезнут сами.
Встали на лыжи и пошли чинить провод
Рано утром, 25 декабря 2020 года между двумя поселками — Мама и Колотовка лопнул единственный электропровод, поселки остались без света. Сети в поселках изношены на 80 процентов и аварии случаются постоянно. Но если это происходит летом, то не страшно. А в декабре на улице стоял мороз, около 50 градусов.
Без электричества остановятся насосы в котельных, горячая вода не попадет в батареи и поселок разморозится буквально за пару суток. Во всех шести котельных района запустили дизель-генераторы, потому что резервной линии электричества здесь нет. То есть, она была в советское время, но потом ее разобрали сдали на цветной металл.
На «Школьной» котельной дизель не запустился. Она отапливает не только школу, но и районную администрацию, отделение полиции, спортивную школу и жилые дома: 22 многоквартирных и 58 частных, деревянных. В них прописано больше 600 человек. Школа в Маме большая, на восемь тысяч «квадратов», на 1200 детей, хотя сейчас там учится 370.
Электролиния между Мамой и Колотовкой считается самой труднодоступной. Подъехать на машине к ней невозможно: она тянется по тайге и скальнику на 32 километра, вдоль правого берега реки Витим. Поэтому электрики сразу взяли с собой лыжи и выехали из поселка Мусковит.
На гусеничном снегоходе «Буран» они должны были проехать всю линию и найти повреждение. Но проехали только 12 километров по Витиму, а потом «Буран» залип в наледь, кашу из воды и снега, и застрял. Второго снегохода в районе не было: электрикам пришлось вставать на лыжи и идти искать обрыв.
Двое из пятерых идти отказались и остались в машине. А трое — Павел Константинов, Алексей Блохин и главный инженер Евгений Александров — встали на лыжи и пошли. Обрыв нашли в пять часов вечера — провод лопнул от старости и мороза, в трех километрах от Колотовки.
Втроем им нужно было опустить провод с 11-метровой опоры, стянуть разбежавшиеся концы, соединить их бандажами и снова закрепить на столбе. Трижды провод пришлось перецеплять. Из-за мороза не слушались руки.
Провод соединяли 6,5 часов. «Темно, ничего не видно, — говорит Константинов. — Маленечко луна светила, и то хорошо. Сначала костер был, потом погас. Нам некогда было за ним следить. Ручной фонарик тоже был — так мы его в машине оставили, чтобы не таскать. Еще у главного инженера был фонарь. Но в основном телефонами себе подсвечивали». Сначала телефоны работали и была сотовая связь. Но потом они отключились из-за мороза, осталась только рация.
Провод соединили ночью, в 1 час 43 минуты и спустя полчаса в поселках дали свет. И дома, и школу удалось спасти, только в некоторых квартирах полопались батареи. Без электричества два поселка оставались около 19 часов. Константинов тогда обморозил пальцы на ногах и 26 дней провел на больничном. Всех троих электриков потом наградили премией по шесть тысяч рублей и дали отгул. На лекарства Константинов потратил семь тысяч, хотел попросить компенсацию на работе. Потом почитал контракт, понял что в нем даже строчки такой нет и не стал просить.
После аварии правительство области прислало в Маму новый генератор. А «Облкоммунэнерго» купило аэролодку с теплой кабиной на пятерых человек. На ней можно ездить по Витиму хоть зимой, хоть летом.
Аварии в районе происходят все так же часто, несколько десятков раз в год.
Какое будущее у поселков — спрашивают все местные жители. Областные власти двадцать лет обещали достроить в Маму дорогу. Но больше не обещают. Район богат полезными ископаемыми. Здесь есть слюда и золото. Но из-за горного рельефа и сурового климата добывать их очень трудно и дорого. Еще дороже — содержать социальную инфраструктуру. Тем более, что в поселках остались в основном пенсионеры и работать там некому. В последнее время освоение недр идет вахтовым методом. Именно так добывают золото в соседнем Бодайбинском районе. На Маме пока никакой добычи нет.
После начала войны в магазинах Мамы поставили специальные коробки — собирать деньги на фронт. Отдельно жители собирают сладости, их тоже отправляют военным. Женщины собираются в клубе плести маскировочные сети. Мама очень хочет быть вместе со своей страной, от которой давно отрезана.
В этом году в поселке Мама к концу декабря обещают закончить капитальный ремонт школы. Сроки уже сдвигали на месяц — из-за трудной логистики не смогли вовремя завести все оборудование и стройматериалы, но директор школы Ирина Теймурова обещает, что в феврале уже будут расставлять мебель. В школе смонтировали новую систему отопления с автономным генератором. Теперь там очень тепло.
