Болезнь Пети началась с обычного насморка. Фельдшер Имеев прописал грудничку промывание и капли в нос, обычное дело в такой ситуации. Спустя три дня, 1 марта нынешнего года, поздно вечером Николаю позвонила мама мальчика. Петя — пятый ребёнок в семье Кузнецовых, родители выпивают. Но в этот раз Елена была трезва. Она сказала, что Пете стало хуже. У малыша поднялась температура, он задыхался. «Мама не лечила ребёнка от насморка. Мне она сказала, что не было денег на лекарства, — рассказывает Николай. — У маленьких детей болезни развиваются быстро. Насморк за считанные дни у малыша перешёл в пневмонию. Нужно было срочно везти его в райцентр».
Путь от деревни Кумарейки до районного центра, посёлка Балаганск, занимает примерно 1,5 часа. Особенно медленно «скорая» двигается весной и осенью, когда лесовозы разбивают гравийную дорогу.
Ночью 1 марта подморозило, и привычная каша на дороге застыла. Фельдшер надеялся побыстрее отвезти ребёнка в больницу. Но по дороге личико мальчика посинело, он закатил глаза и перестал дышать. Елена, державшая ребёнка на руках, зарыдала в голос и стала трясти малыша. Николай забрал у неё Петю, положил на носилки и стал делать искусственное дыхание «изо рта в рот». Спустя две минуты мальчик сделал вдох. Щёчки его порозовели. На полдороги до Балаганска «скорую» из Кумарейки встретила бригада реаниматологов, которая выехала навстречу. Они забрали маленького пациента и его маму.
После того как Елена проехала эти 1,5 часа от Кумарейки до Балаганска, она прекратила выпивать, стала чаще мыть полы в доме и лучше ухаживать за ребёнком. «Она приносила мне в медпункт шоколадку, благодарила, — говорит фельдшер. — Я сказал: «Не нужна мне шоколадка, пусть ребёнок будет здоровым».
С тех пор к семье Кузнецовых фельдшер может прийти в любое время. Чаще всего старается навестить малыша вечером, когда взрослые могут собраться на гулянку. Выпивать Елена перестала, но лишняя проверка не помешает.
Вот и в апреле субботним днём Николай отправляется на очередной обход. Невысокий и худенький 30-летний фельдшер легко перемахивает через коровьи лепёшки и лужи на пути. В шапочке с помпоном, приталенной куртке и модных брюках песочного цвета его легко можно принять за студента из города, который приехал в деревню на каникулы. Веса его фигуре придаёт массивный красный портфель с множеством карманов — сумка фельдшера.
«Включаю в себе наглеца»
Мы у ворот Елены Кузнецовой. Семья занимает половину двухквартирного дома. Одно из окошек на веранде выбито. На лай собаки из дома выходит подросток и сообщает, что мамы дома нет. Она ушла к знакомым на соседнюю улицу, а трёхмесячного Петю взяла с собой. В это время занавески на разбитом окне предательски вздрагивают в такт двери: кто-то вышел на веранду из дома и зашёл обратно. Подросток, который вышел, — это Егор, один из сыновей Елены. Он оборачивается на стук двери и тихо добавляет, что в доме один отец.
«Сходи, пожалуйста, к знакомым. Приведи маму», — просит Николай. Мальчик нехотя идёт, спустя несколько минут возвращается один. Говорит, что Елена моется в бане. Николай и Егор обмениваются многозначительными взглядами.
Потом в сопровождении Егора мы идём туда, где находится его мать. По ступенькам поднимаемся на веранду, в которой кучами навалена старая одежда. В доме только что помыли пол, но всё равно пахнет чем-то затхлым. Из-за занавески навстречу нам выходит молодая женщина. У неё чуть припухшее лицо. За ней действительно показывается Елена, мама Пети, с полотенцем на голове. Она протирает мокрые после бани волосы, давая фельдшеру понять, что он зря ходит её проверять, выпивать в этот субботний день они не собирались. Николай просит разрешения пройти и снимает туфли у порога.
«Растёте? Вес набираете?» — Николай проходит в спальню, распаковывает свою красную сумку и осматривает ребёнка. Мальчик здоров. Фельдшер замечает опрелости на коже ребёнка и делает замечание Елене. Она купает Петю дважды в неделю, хотя трёхмесячному ребёнку ванны полагаются каждый день.
В доме играют дети, звучит громкая музыка. «Девчонки, кто-то сзади… подумал, что мы б***и…» — чеканит женский голос из крошечного динамика, который примостился в кухне на гвоздике. Девочка лет 10 с собранным резинкой хвостом, не поднимая головы от тетради, записывает примеры в столбик.
Николай возвращается из спальни, и мы выходим на улицу. «Раньше мне было неудобно без вызова приходить в чужой дом, просить показать ребёнка. Сейчас уже захожу спокойно, — рассказывает Николай. — Конечно, могут сказать, что к ним нельзя заходить. Но обычно так делают, когда родители хотят скрыть, что они выпивают. Тогда я включаю в себе наглеца и делаю то, что нужно. В первую очередь смотрю на стол и под стол. Там может стоять бутылка. Проверяю, пахнет ли дома алкоголем, перегаром, — объясняет свои действия Николай. — Захожу в комнату, где находится ребёнок, слушаю лёгкие, смотрю состояние. Есть ли синяки, как набирает вес».
Однажды Николай застал пьяной маму другого ребёнка. Малышу тогда было 11 месяцев. Николай вызвал социального работника и участкового. «В доме шло застолье, мама ребёнка уговаривала меня оставить её дома, но мне пришлось отвезти её вместе с сыном в райцентр, — рассказывает фельдшер. — Мало ли что может случиться». В больнице женщина с ребёнком пробыли до тех пор, пока мама не пришла в себя. В деревне несколько пьющих семей, за которыми присматривает фельдшер.
«Если больница от меня не отстаёт, может, мне к ней пристать?!»
Николай уверен, что Кумарейка — идеальное место для того, чтобы набраться опыта, научиться самостоятельно принимать решения. На всю деревню с населением тысяча человек он единственный медик. До ближайшей больницы почти 90 километров по гравийке. Родная деревня Николая — Шохтой. От неё до Кумарейки ехать на машине шесть с половиной часов.
Мама Николая доярка, отец — конюх. Детей в семье трое, он средний. Попробовав себя в нескольких разных специальностях, в итоге все трое выбрали медицину. Старший брат работает реаниматологом в психоневрологическом диспансере, сестра — медсестра в отделении хирургии областной больницы.
Сам Николай много времени провёл в больницах. В 12 лет его сбила машина. Мальчик приехал к бабушке в Улан-Удэ на каникулы. Водитель автомобиля не справился с управлением и выехал на тротуар, по которому шёл Коля. У маленького пешехода были сломаны позвоночник и таз, он перенёс несколько сложных операций. Полностью восстановить здоровье после этой аварии ему так и не удалось.
«После школы я поступил в два места — на лесника и на экономиста. Помню, спросил у мамы, кем мне лучше быть, — рассказывает Николай. — Она сказала, что выбрать я должен сам». И Николай выбрал профессию лесника, закончил колледж в Улан-Удэ и стал работать в лесхозе. Но, когда через несколько месяцев закончился первый контракт, молодой специалист не стал его продлевать. Из лесников он переквалифицировался в строители. Вместе с бригадой складывал из бревён дома и бани. Николаю нравилось, что результат труда бригады был виден сразу. Одно плохо — заказы были только летом, зимой приходилось сидеть без дела. Поэтому он перешёл на стройку в Улан-Удэ, где работал фрезеровщиком и монтировал фасады зданий. Имеев гордится тем, что участвовал в возведении нескольких известных высоток в центре города.
От физического труда пришлось отказаться, потому что стала часто болеть спина. Он закончил курсы менеджеров и устроился в магазин бытовой техники. Продавал холодильники, телевизоры, кухонные плиты. Затем в другом магазине — строительные товары, масла и аккумуляторы для автомобилей. Николаю нравилось разговаривать с людьми, но не устраивало то, что разговор нужно было подвести к покупке. Он уволился из магазина и через знакомых устроился в один банк, потом в другой. Успел поработать в туристическом агентстве, возил туристов в Монголию, на озеро Хубсугул.
«С медициной я не знал заранее, будет мне это дело по душе или нет, — говорит Николай. — Подумал: если больница от меня не отстаёт, может, мне к ней пристать?! Я с детства видел, как работают медики. Насмотрелся на разных пациентов. Часто лежал в нейрохирургии, там видел много детей с тяжёлыми диагнозами, например с гидроцефалией. Я такой человек, всё принимаю близко к сердцу. Мне было жалко этих детей. Очень хотел помочь им, вылечить».
«Меня подобрали, как котёнка!»
В 26 лет Николай поступил в колледж и стал учиться на фельдшера. Жил один, снимал жильё. Днём учился, вечером подрабатывал на стройке, ночью зубрил конспекты и готовился к занятиям. Денег на жизнь не хватало — часто занимал у родственников. В последний год учёбы будущего фельдшера обеспечивала жена. Коля и Оля встречались примерно месяц, потом он переехал к ней. У Оли двое детей: восьмилетняя Арина и шестилетний Игорь.
«Меня подобрали, как котёнка! — улыбается Николай. — Я всегда говорю, что меня приняли в готовую семью. У нас получилось так, что дети проявили инициативу, они увидели меня вместе с Олей с балкона своей квартиры и попросили, чтобы я стал их папой. Я всегда мечтал услышать слово „папа“. К сожалению, из-за травмы я не могу иметь своих детей. А тут у меня сразу двое. Я их очень сильно люблю, а они меня».
В августе прошлого года семья из посёлка Усть-Ордынский в полном составе переехала в Кумарейку. Теперь Николай содержит семью, а Ольга сидит дома с детьми. Зарплата сельского фельдшера — 35 тысяч рублей. По программе «Земский фельдшер» медик получил 500 тысяч рублей, на эти деньги купил машину. Правда, дороги в районе такие, что машину без конца приходится ремонтировать.
Семья фельдшера занимает одну половину старого двухквартирного дома. За аренду жилья платит больница. До приезда Николая дом пустовал два года, в нём давно не было ремонта. Первым делом Николай за собственный счёт заменил окно в детской. Вместо гнилого деревянного поставили пластиковое.
«После первой смены хотелось уехать, не распаковывая вещи»
В мельчайших подробностях Николай запомнил свой первый рабочий день, точнее, первые рабочие сутки. Августовским вечером прошлого года он торопился домой из медпункта. За день принял около 20 пациентов, не терпелось поделиться впечатлениями о первом дне в Кумарейке с женой. Примерно на полпути фельдшеру позвонили. Женщина в трубке, сдерживая рыдания, назвала адрес и попросила срочно приехать. Её 12-летний сын, катаясь на велосипеде, упал с моста.
«До этого я с травмами только на манекене работал. Было страшно, тем более что требовалась ехать к ребёнку, — рассказывает Николай. — Думал только о том, как правильно поставить диагноз, оказать помощь. Когда я приехал, ребёнка уже перенесли домой. Травмы у мальчика были серьёзные: сломано бедро, ушибы по всему телу. Я действовал стандартно, как учили в колледже: сначала ввёл обезболивающее. Мальчик плакал, я сказал ему, что сейчас его укусит маленький комарик. Вроде сработало, получилось уговорить. Потом наложил шину и повёз ребёнка в больницу».
Когда «скорая» проехала с десяток километров в сторону райцентра, Николаю снова позвонили. Женский голос умолял срочно приехать и помочь дочери. Девочка каталась на багажнике велосипеда и засунула ногу в колесо. Николай подумал с минуту, потом развернул машину и вместе с травмированным ребёнком и его мамой на «скорой» вернулся обратно в деревню. По инструкции фельдшер должен сначала завершить один вызов, а потом уже отправляться на следующий. Но Николай понимал, что на дорогу до райцентра и обратно уйдёт несколько часов. Другого медика в деревне не было, и больше девочке никто помочь не мог.
Николай вернулся и повторил действия, которые впервые на живом человеке проделал за час до этого. Ввёл девочке обезболивающее, наложил шину. После этого компания из фельдшера, двух маленьких пациентов и их мам на «скорой» отправилась в райцентр. По дороге дети уже не плакали, смотрели мультики с телефонов. Родители знакомились с новым фельдшером, расспрашивали, кто он и откуда приехал.
В районной больнице детям сделали снимки, наложили гипс. Домой Николай вернулся поздно вечером, Ольга ждала его с ужином. После тяжёлого дня семья легла спать. Но ближе к полуночи снова раздался телефонный звонок: фельдшеру позвонила мама 5-месячного ребёнка. У малыша выступили на коже красные пятна, он тяжело дышал. Спустя считанные минуты фельдшер уже осматривал грудничка. Николай диагностировал у малыша отёк Квинке. Это опасное состояние, которое может привести к смерти. Аллергическая реакция у ребёнка проявилась после того, как мама дала ему новую молочную смесь. В ночь Николай повёз третьего маленького пациента в райцентр. Вернулся под утро, а в 9 часов начал приём в медпункте.
«Если честно, после первой смены мне хотелось уехать, не распаковывая вещи, — говорит Николай. — Эти три случая могли произойти в любой другой день. Но почему-то всё это разом случилось в первые сутки моей работы».
«Стоишь так, удивляешься. Стесняешься…»
Мы с Николаем идём по одной из длинных и извилистых улиц Кумарейки, как вдруг посреди дороги останавливаются белые «Жигули». Из машины выходит мужчина лет 45, что-то говорит фельдшеру, жмёт руку и уезжает. Николай объясняет: это отец 13-летней девочки, к которой несколько дней назад фельдшер приходил на вызов. Его диагноз подтвердился. Папа пациентки благодарил медика за то, что тот незамедлительно отвёз девочку в райцентр. Промедли фельдшер пару дней, могли появиться осложнения.
«Поначалу люди не особо воспринимали меня. Здесь я чужой. Опыта работы не было, — говорит Николай. — За эти месяцы отношение изменилось. Сейчас уже идёшь по улице — все здороваются, называют по имени-отчеству — Николай Александрович. Непривычно. В магазин захожу — очередь расступается, пропускают вперёд. На почту иду за свет платить — тоже пропускают. Стоишь так, удивляешься. Стесняешься…»
Чаще всего фельдшера вызывают пенсионеры из-за повышенного давления. Много народа обращается с «орвишками» — так Николай называет вирусные инфекции. Среди пациентов есть несколько одиноких пенсионерок, которые часто просят Николая прийти, хотя и не страдают серьёзными болезнями. Им просто нужно внимание. Дети и внуки одной 70-летней жительницы Кумарейки живут далеко, общается женщина только с социальным работником да фельдшера вызывает примерно два раза в неделю.
«Бабушка звонит, жалуется, что голова болит, кружится, давление высокое. Спрашивает: „Можете приехать?“ Некоторые голос меняют, такой жа-алобный делают, забавно становится. Приезжаешь, а человеку всего-навсего поговорить хочется. О себе рассказывают, меня расспрашивают — про семью, про детей. Я давление измерю. Если высокое — таблеточку дам под язык. Некоторое время жду, когда подействует лекарство. Сказать, чтобы эта бабушка не звонила, не вызывала меня без надобности, у меня язык не повернётся».
Особенно часто помощь фельдшера жителям Кумарейки нужна в праздники. В нынешний Новый год первый звонок от пациента прозвучал сразу после боя курантов. За ночь у Николая было пять вызовов. Всю первую новогоднюю неделю он ездил по вызовам. Не успевал зайти домой после предыдущего, как вызывали на следующий. Жители Кумарейки встретили 2020 год так, что многим потом долго пришлось лечить ушибы и сломанные носы после бурных застолий.
На зимних каникулах Николай хотел посмотреть все сезоны сериала «Игра престолов» целиком. В итоге вызовов было столько, что до конца первой серии удалось дойти только на третий день. Сериал он всё-таки посмотрел. Говорит, что финал фильма его разочаровал.
Его профессиональный «сериал» в самом разгаре. Иногда Николай созванивается с братом и сестрой, все вместе считают, что у него из всех троих самая интересная работа.
«Самое захватывающее — ставить диагнозы. Мысленно я перебираю в голове таблички с разными диагнозами. Размышляю, подходит та или иная табличка к симптомам, которые есть у пациента, — говорит Николай. — Постановка диагноза — это как игра с тенью. У тебя есть руки. Есть глаза. Есть уши. Слушаешь, пальпируешь, ставишь диагноз. Очень приятные ощущения, когда привозишь пациента в больницу — и твой диагноз подтверждается. Ты выходишь из больницы с гордо поднятой головой, с расправленными плечами».
«Он просто умрёт на работе»
Уже восемь месяцев в Кумарейке Николай слушает, пальпирует, ставит диагнозы. Он устал и мечтает хотя бы на выходные съездить к родным. Или свозить детей на берег Ангары, что в паре километров от Кумарейки.
В обычное время, до введения режима самоизоляции, фельдшер в будни вёл приём с девяти до шести. В остальное время, хоть и уходил из медпункта, всегда оставался на дежурстве. То есть вызвать к пациенту его могут в любое время дня и ночи. Фактически фельдшер находится на смене круглосуточно.
Региональный куратор профсоюза работников здравоохранения «Действие» Татьяна Шульга объясняет, сколько часов в неделю может работать фельдшер. Существуют разные категории опасности и нагрузки. При этом 39 часов — это максимум. Примерно столько часов в одной ставке. Если медик работает больше чем на 1,25 ставки, это может быть вредно для его здоровья, говорит Татьяна Шульга. Она сама фельдшер на «скорой».
Николай только приём ведёт 40 часов в неделю. Остальное — переработки, которые, по словам куратора профсоюза, должны быть оплачены дополнительно. Сверх тех 35 тысяч рублей, которые получает фельдшер. При этом, по данным минздрава, в 2018 году средняя зарплата фельдшеров и медсестёр в Иркутской области равнялась 36,5 тысячи рублей.
«Если медик работает на „скорой“ как дежурный, то есть он находится на связи и в любой момент готов выехать к пациенту, эти часы тоже должны быть засчитаны как рабочие, — говорит Татьяна. — Если нет, значит, человек тратит свои выходные на работу. К сожалению, сейчас из-за кадрового дефицита почти все медики перерабатывают. Врачей учат: „Вы обязаны помогать“. И мы помогаем. Что касается фельдшера из Кумарейки — должен быть медик, который будет его заменять. Работать в таком режиме нельзя. Он просто умрёт на работе».
На вызовы фельдшер ездит вдвоём с водителем, санитаров нет. Иногда, когда не получается найти крепких мужчин поблизости, он сам таскает пациентов на носилках. И тогда приходится кстати физическая подготовка, которую Николай получил, работая на стройке. «Фельдшеров на селе не хватает. Обязательно напишите, чтобы молодые медики ехали в деревни работать, не боялись», — просит напоследок Николай.
Только что ему позвонили, нужно ехать на вызов. Пациент — пенсионерка: 70 лет, головная боль, высокое давление. Фельдшер берёт свою красную сумку и отправляется к машине.
Имена некоторых пациентов изменены.