«Нам, туземцам, продали дешёвые бусы. А мы и купили»

«Писец, мля, это надругательство», «Кровь из глаз», «Госпожа из Питера технично развела бурятских лохов», — эти комментарии до сих пор висят в фейсбуке, под постами театроведа Будаевой. Светлана Нестерова прочитала их, когда вернулась в Петербург из Улан-Удэ. Нестерова вспоминает, что у неё «встали дыбом волосы от такой культуры речи, нецензурных выражений, очень плохого языка». «Если это критика — сходили бы в школу, поучились русскому языку элементарно», — говорит композитор.

Лебёдушка златокрылая

Республиканский минкульт объявил конкурс на создание национальной оперы в прошлом году. Постановку победителя должны показать в Бурятском театре оперы и балета в конце 2023 года в честь столетия Бурятии. Для большего масштаба конкурс решили делать всероссийским. Работы присылали авторы из Москвы, Петербурга, Новосибирска, Ростова-на-Дону и других городов.

Сначала жюри выбрало три лучших либретто — это тексты для опер. Среди них была «Сказка о крыльях», её сочинила постоянный соавтор Нестеровой — петербургская поэтесса и культуролог Вера Куприянова. Потом в работу включились композиторы. Они взяли либретто, которое им понравилось больше всего, и написали на него эскизы — короткие отрывки по 15-30 минут. Музыкальное жюри определило трёх финалистов. Светлана Нестерова из Петербурга представляла «Сказку о крыльях». Бурятский композитор Баир Дондоков — работу «Эреэхэн», он же написал либретто. На это либретто музыку сочинил третий финалист — Елена Демидова из Новосибирска.

31 октября все три отрывка показали в Бурятском театре оперы и балета. Решением жюри — его возглавлял председатель Санкт-Петербургского Союза композиторов Григорий Корчмар — победила Нестерова, на втором месте оказался Дондоков, на третьем — Демидова.

Скандал разгорелся уже после того, как Светлана Нестерова вернулась в Петербург. Улан-удэнский театральный критик Туяна Будаева тщательно изучила либретто «Сказки о крыльях». И обнаружила, что оно очень похоже на либретто оперы «Поди туда — не знаю куда», которую Нестерова и Куприянова показали в петербургской филармонии в 2016 году. Совпадали основные сюжетные линии — герой влюбляется в девушку-птицу, а злой царь (в бурятской версии Нестеровой — хан) хочет заполучить красавицу и посылает её возлюбленного выполнять сложные задания. В «Поди туда» главными героями были Андрей и Марья. В «Сказке» — Хоридой и Хун-шубуун: так зовут героев одного из главных бурятских мифов. Будаева написала в фейсбуке, что авторы либретто «в давно написанном сочинении заменяют имена персонажей и подсовывают свой опус дикарям-аборигенам в надежде, что, извините за слэнг, проканает». Посты театроведа перепостили десятки человек, гневные комментарии — написали сотни.

Критиков покоробила «небурятскость» будущей национальной оперы. В легенде про Хоридоя и Хун-шубуун рассказывается, как появились хори-буряты — одно из четырёх бурятских племён. По сюжету, Хоридой влюбляется в девушку-лебедь Хун-шубуун, она становится его женой и рожает одиннадцать сыновей, которые дают начало хоринским родам. Но в «Сказке о крыльях» сыновья вообще не упоминались, что для жителей региона выглядело странно — как будто хори-буряты так и не появились на свет. Хун-шубуун в либретто часто называли «лебёдушка златокрылая». Главные герои «Сказки о крыльях» венчались, а это православная традиция. Хан посылал Хоридоя в ад, который в бурятской мифологии отсутствует. В тексте фигурировало крыльцо дома — но буряты жили в юртах, в которых крыльца не было. «Это читать невозможно, всё протестует, не бурятский миф, а русская народная сказка», — возмущались пользователи.

«Реально капец»

Преподаватель философии и доцент Оюна Доржигушаева в разговоре с ЛБ называет Нестерову «лентяем от искусства» и отмечает, что, если бы её опера вышла, люди в Бурятии «охренели бы на этой премьере». «Я помню Оюну Владимировну как спокойного человека, — говорит бывшая ученица Доржигушаевой, кинопродюсер Дина Подпругина-Замалиева. — Она по-философски относится ко всему. Чтобы вывести её из себя — должен быть реально капец».

Пользователи фейсбука критиковали жюри, Театр оперы и балета, а также республиканское министерство культуры — за плохую подготовку конкурса чиновников предложили «посадить на кол». Но больше всего недовольства шло в адрес авторов «Сказки о крыльях». Причём музыку Нестеровой практически не обсуждали — её мало кто слышал. А вот либретто Куприяновой прочитали все. Но Куприянова не стала ничего объяснять (она отказалась от комментариев и для ЛБ). И в полемику вступила Нестерова. «Буряты должны гордиться, что их национальными сюжетами занимаются люди, имеющие опыт работы в лучших театрах страны», — написала она под постом Туяны Будаевой. Это вызвало новую волну агрессии. В результате Светлана отказалась от первого места.

После самоотвода Нестеровой победителем конкурса автоматически стал занявший второе место Баир Дондоков. Именно он будет писать национальную бурятскую оперу. Композитор давно живёт в Москве. Он отказался давать комментарии ЛБ по поводу инцидента с Нестеровой, отметив только, что это «очень, очень печальная ситуация».

В разгар фейсбучных обсуждений пользователи вспоминали и о других культурных скандалах в Бурятии. Последний произошёл 9 мая 2021 года — также в Театре оперы и балета. Зрители освистали и сорвали концерт памяти, его авторов обвинили в халтуре. В первой части директор (на тот момент) театра Эржена Жамбалова читала письма улан-удэнского красноармейца, которые он писал матери. Во второй — московские музыканты играли Шостаковича. Позже выяснилось, что на концерт пришли люди, которые хотели увидеть более привычный формат Дня Победы — с песнями и танцами. В этом же театре несколькими годами ранее произошла массовая драка среди сотрудников — на банкете в честь 75-летия учреждения. К пострадавшим вызывали скорую. Директор театра Аюна Цыбикдоржиева заявила: «Просто решили выяснить отношения между собой несколько молодых артистов — хоровики и балетные артисты, три-четыре человека. Может, из-за девушки поссорились».

Жители республики всегда включаются в обсуждение в соцсетях очередного «театрального» инцидента. Складывается впечатление, что культурные скандалы вызывают у местного населения больший отклик, чем коррупция, высокие цены в магазинах и низкие зарплаты. «Культура — предмет гордости у каждого народа, — считает критик Туяна Будаева. — И, когда этим нельзя гордиться, возникает большой диссонанс».

«Восхитилась этой страной»

45-летняя Светлана Нестерова никогда ни в какие скандалы не попадала. Она доцент Санкт-Петербургской консерватории им. Римского-Корсакова. Преподает композицию, пишет музыку, состоит в Союзе композиторов Петербурга. В числе её работ — опера «Дедушка», мюзикл «Синюшкин колодец» и детская сказка «Про то, как буквы запели, а малыши научились считать». Одна из питерских коллег Нестеровой в разговоре с ЛБ отмечает, что Светлана — «вежливая и приятная женщина, но история с Бурятией её подкосила сильно». «Нестерову смешали с грязью и землёй», — рассуждает театральный критик из Екатеринбурга Лариса Барыкина, она была членом жюри, которое присудило в Улан-Удэ Светлане первое место.

До победы в конкурсе Нестерова никогда не была в Бурятии. Впервые она приехала сюда в октябре 2021 года — на финал оперного конкурса. Светлану свозили на Байкал, в буддийский храм, музеи. «Я просто восхитилась этой страной», — оговаривается композитор в разговоре с ЛБ, но не замечает оговорки. Бурятия — это республика.

Нестерова не отрицает, что для работы над бурятской оперой использовала свой старый проект «Поди туда — не знаю куда» — потому что сюжет про Андрея и Марью похож на бурятский миф. «Работа лежит в столе и нигде не использовалась, права никому не передавались», — говорит Светлана. Сейчас она удивлена упрёками в свой адрес. «Я не понимаю, в чём аморальность ситуации, — объясняет Нестерова. — Это мой материал, я могу с ним делать, что хочу!» Она подчёркивает, что все композиторы — от Моцарта до Шостаковича — переделывали собственные сочинения, и так происходит всегда.

Сюжет про земного мужчину и девушку-лебедь Светлана называет «ходячим», он используется в сказках разных стран. «Был Андрей, а стал Хоридой. В чём состав преступления?» — недоумевает Светлана. Она подчёркивает, что образ стрельца — лирический и в нём нет национальности. «Что русский, что бурят — какая разница», — говорит она в разговоре с ЛБ.

Нестерова внимательно изучила все претензии критиков. «Вот говорят, что у бурят нет ада, — приводит пример она. — Извините, ко мне сейчас с этим не подкатишь. Буряты с 17 века — буддисты, а у буддистов есть ад. Достаточно открыть Википедию!» Единственное, с чем согласна Светлана — с тем, что «повенчались» надо заменить на «поженились». «Чистить либретто надо, но это редактура — на два вечера», — отмечает композитор.

Светлана цитирует фразу актрисы Фаины Раневской, которую та сказала по поводу обвинений одного московского культурного деятеля в гомосексуализме: «Боже мой, что за страна, где человек не может распорядиться своей жопой». Нестерова говорит, что у неё сейчас такое же ощущение — она не может распорядиться собственным материалом.

«Ни уха ни рыла»

В фойе Бурятского театра опера и балета высокие потолки, витражи на окнах. На стене — гипсовые лики Ленина и Сталина. В фойе устроили пресс-конференцию, посвящённую оперному скандалу. Художественный руководитель театра Владимир Рылов ответил журналистке, которая задала вопрос о плагиате: «Вы знаете, что такое плагиат? Это заимствование чужого текста! Чу-жо-го!» Девушка попыталась возразить. Но Рылов повысил голос: «Стоп! Я говорю! Вы поняли меня?» Журналистка промолчала.

Спустя неделю 74-летний петербуржец Рылов размышлял, что скандал в соцсетях — норма нашего времени. «Кому бы пришло в голову 50 лет назад слушать мнение человека, который ни уха ни рыла в музыке не понимает и будет что-то такое вещать на огромную аудиторию?» — Владимир развёл руками.

Рылов отмечает, что любой театр — это место, где амбиции превышают допустимые границы, поэтому в нём постоянно происходят конфликты. В Бурятию Владимир вернулся на должность худрука уже в третий раз. Его назначили на эту должность за несколько недель до финала конкурса. Он описывает, что это всегда было возвращение «на поле боя». «В 1986 году ко мне приехали из Улан-Удэ и сказали, что певцы вообще отказываются работать, — вспоминает Рылов. — В 2000 году позвонили: „Либо мы вешаем замок, Владимир Алексеевич, либо вы возвращаетесь“. Тоже стенка на стенку была». Рылов подчёркивает, что сейчас к нему за помощью обратился лично глава Бурятии Алексей Цыденов. «Позвать 74-летнего человека поднимать воз из канавы — это уже грань, — говорит он. — Дело серьёзное!»

Владимир Рылов был членом музыкального жюри, которое выбрало в качестве победителя Светлану Нестерову. Другой член жюри, критик из Екатеринбурга Лариса Барыкина уверена, что скандал в соцсетях случился не спонтанно и что им кто-то руководил. «Это был подготовленный выстрел, закулисная борьба, — говорит Барыкина. — Наверное, чтобы кого-то убрать». Похожего мнения придерживается председатель Союза композиторов Санкт-Петербурга Григорий Корчмар. Он возглавлял жюри в Улан-Удэ. Корчмар считает, что конкурс окончился «отвратительным фарсом вследствие кампании, развязанной определённой группой общественности». «Я знаком со многими прекрасными представителями бурятской интеллигенции и надеюсь на то, что их разум, мудрость и музыкально-эстетические критерии в конечном итоге возобладают», — сказал Корчмар в комментарии для ЛБ.

Критик Туяна Будаева отрицает спланированность скандала. «Я вообще про резонанс не думала, — говорит она. — Я просто пошла посмотреть в интернет, кто такая Светлана Нестерова и кто такая Вера Куприянова». Будаева отмечает, что её расстраивает позиция Ларисы Барыкиной, с которой она состоит в ассоциации театральных критиков России. «Я к ней относилась с большим уважением, но после слов, что это была спланированная акция… — рассуждает Будаева. — Говорят, что она расследование собирается проводить! В том числе и на мой счёт — кто меня за ниточки дёргает. Это потрясло меня больше всего. Я, может быть, по этому поводу в нашу ассоциацию обращусь».

Во время скандала жюри обвинили в коррупции — несколько его членов оказались связаны с Петербургом, где живёт Светлана Нестерова. Так, председатель жюри — пианист Григорий Корчмар — возглавляет питерский Союз композиторов. А дирижёр Бурятского театра оперы и балета Георгий Албегов окончил консерваторию им. Римского-Корсакова. Позже нашёлся и «екатеринбургский» след — Нестерова родом из этого города и начинала заниматься сочинением музыки под руководством местного композитора Валентина Барыкина. А он — супруг критика Ларисы Барыкиной, которая также входила в состав жюри в Улан-Удэ.

Сейчас члены жюри опровергают свои личные симпатии к Светлане Нестеровой. И утверждают, что её музыка была просто интереснее, чем остальные произведения. Худрук бурятского театра Владимир Рылов говорит, что у главного конкурента Нестеровой — Баира Дондокова — всё получилось монотонно. Рылов вспоминает, что на финальном прослушивании рядом с ним сидела женщина с внучкой на руках. «Девочка проспала всю первую часть, где была музыка Дондокова, — говорит Рылов. — Пошла музыка Нестеровой — она проснулась, начала танцевать, хлопать в ладоши. По ребёнку всё определяется точно».

«Я их развела, как зайчиков»

Когда Светлана Нестерова отказалась от победы, она сообщила об этом в соцсетях и подчеркнула: «Не выполнено главное неписаное правило: национальная бурятская опера пишется не бурятами! Тут не поспоришь!»

Будаева в разговоре с журналистами ЛБ отмечает, что Светлана снялась с конкурса «не потому, что „буряты“, а потому, что это „профессиональный подлог и громадный репутационный ущерб“». «Она пока этого не понимает на волне эмоций. Вот всё было в руках: „Эти чурки, аборигены — я их развела, как зайчиков“. И тут раз — и рухнуло», — размышляет театровед. Она называет поведение Нестеровой «хамством, высокомерием, столичным снобизмом».

Член жюри, театральный критик Лариса Барыкина по поводу национального вопроса высказывается осторожно. «Надо было обсудить в республике — если писать национальную оперу должен исключительно бурят, то пусть будет бурят». Барыкина подчёркивает, что в регионе могла появиться качественная опера с европейским взглядом на национальную культуру. «Если вы хотите чего-то более широкого — не надо обвинять человека в том, что он не бурят», — размышляет она.

Барыкина напоминает, что в советское время в республики постоянно приезжали композиторы из крупных городов. Например, музыку к первой национальной опере Бурятии написал свердловский композитор Маркиан Фролов — в 1939 году. А для первого национального балета «Красавица Ангара» совместную работу сделали Лев Книппер (его прислали из Москвы) и улан-удэнец Бау Ямпилов. «Партия приказала, надо было выполнять, — рассуждает Барыкина. — Это было нормально по тем временам. Зато такая экспансия привела к тому, что в республиках возникали свои композиторские школы».

Московский композитор Олег Пайбердин считает, что сейчас такая практика — нонсенс. «Люди по всему миру ездят, мастер-классы берут», — рассуждает он. Пайбердин добавляет, что нонсенсом для него является и то, что конкурс на бурятскую национальную оперу изначально объявили всероссийским. «Ребят, у вас богатейший край, замечательные авторы, — рассуждает он. — Надо было искать среди своих». К его мнению присоединяется и критик Туяна Будаева. «За десятки лет композиторы Бурятии столько всего сочинили — бери и ставь, — говорит она. — Есть опытные, есть молодые. Все владеют формой, все всё могут делать». Худрук театра оперы и балета Владимир Рылов дипломатично отвечает: «Мне трудно сказать, кто мог бы написать. Я в современное состояние культуры Бурятии пока не проник». Один из членов жюри, которое присудило Нестеровой первое место, анонимно признаётся, что работы бурятских авторов (за исключением Баира Дондокова) «слушать было невозможно, очень слабый уровень».

В разговоре с ЛБ Светлана Нестерова подчёркивает, что либретто Куприяновой использовала не только она, но и ещё четыре композитора-конкурсанта. Трое из них — представители Бурятии. В том числе это председатель республиканского Союза композиторов Лариса Санжиева. У всех участников вопросов или критических замечаний к «Сказке о крыльях» тогда не возникло. «Не было никакой небурятскости в этом сюжете до тех пор, пока я не выиграла и не пошла эта буча, — размышляет Нестерова. — Всех всё устраивало распрекрасно».

В фейсбуке Лариса Санжиева пояснила, что она взялась за либретто Куприяновой, потому что её давно привлекает миф о Хун-шубуун. «Меня смущали некоторые моменты [в либретто], но я посчитала, что наша бурятская легенда должна звучать в оперном воплощении», — отметила она. Давать комментарии для ЛБ Санжиева отказалась. Эскиз Санжиевой не прошёл в финал конкурса.

«На нас хотят хайповать»

Национальные конфликты в Бурятии происходят редко. 66 процентов проживающих в регионе — русские, коренное бурятское население составляет 30 процентов (данные переписи 2010 года). При этом в 2021 году в России случилось сразу несколько скандалов, связанных с «бурятским» вопросом. Каждый инцидент вызывает массу негативных отзывов и приводит к разным последствиям — от штрафов до блокировки аккаунта.

Учёный-буддолог Бато Дондуков имеет собственную версию, почему соцсети периодически сотрясают «бурятские скандалы». Дондуков объясняет, что «буряты — очень адекватный и мирный народ, поэтому на них пробуют хайповать». Он приводит в пример истории с жителями кавказских республик: «Там репутация: попробуй нас обидь — мы тебя найдём, заставим извиняться. А буряты не побьют, они не приедут вооружёнными». Бато рассказывает, что, по его мнению, случилось в скандале с Анфисой Чеховой. «Ежу понятно, что о Чеховой сейчас никто не говорит. И она затевает такую садо-мазо игру: „Я провинюсь, вы меня накажете — я извинюсь, но зато про меня будут все говорить. И буряты меня потравят в сети — и всё!“».

«К сожалению, мы сегодня такой народ, на котором можно создавать инфоповоды», — резюмирует Дондуков. Историю с оперой Нестеровой он тоже относит к «созданию инфоповода».

«Ты хуже, чем москвичи»

В профессиональной среде ситуацию с оперой Нестеровой предпочитают не комментировать. Одним из немногих культурных деятелей, кто открыто поделился в соцсетях своими мыслями о скандале в Улан-Удэ, стал московский композитор Олег Пайбердин. «Если бы я был жителем Бурятии, то мне было бы досадно, что мне подсунули не специально написанную оперу, а просто старую оперу с изменёнными именами героев, — написал он в фейсбуке. — Из таких вещей выстраивается отношение к российской власти. А потом будут искать причину, почему у людей из регионов такое отношение к столицам».

Пайбердин, как и Нестерова, переехал в Москву из Екатеринбурга. Олег рассказывает, что покинул родной город, потому что всё время чувствовал себя «потерянным». Он подчёркивает, что в регионе живёт много талантливых людей. Но на любое важное событие «всегда приглашали какого-то московского или петербургского композитора, режиссёра». «И у тебя такое ощущение, что ты никому не нужен, что ты хуже, чем москвичи, что ты человек, который недостоин быть приглашённым, — описывает он. — Я уехал в том числе из-за этого».

Об оторванности регионов от столицы часто говорит художественный руководитель Русского театра им. Бестужева в Улан-Удэ Сергей Левицкий. В прошлом году он ездил в Москву, где показывал спектакль «Наводнение», отобранный в шорт-лист «Золотой маски». Левицкий написал в фейсбуке, что увидел в столице «богатство кругом». Он сопоставил Москву с Улан-Удэ — где «нищета, убогость, раздолбайство, злые глаза, люди, сводящие концы с концами». И сделал вывод: «Бурятию грабят много-много лет, подсовывая взамен подачки в виде дотаций из центра. А она, Бурятия, деградирует, вырождается, спивается, лишается ресурсов, человеческих ресурсов, нищает во имя чистых асфальтов Москвы, по которым ездят дорогущие авто, с мордами внутри, лоснящимися от сытости и переизбытка».

«Плевок в лицо»

«Нестерова могла бы курировать местных композиторов и помогать им с оперой», — размышляет бурятский кинорежиссёр Баир Уладаев. Он признаёт, что в регионе режиссёры «варятся в собственном соку, а нам надо расти». Баир мечтает о том, чтобы консультантом в его будущем фильме стал бы Никита Михалков или Сергей Бодров-старший.

В октябре 2021 года картина Уладаева «Летник. Хранители Священного озера» не выиграла республиканскую субсидию на производство национального кино. Сам режиссёр был уверен в том, что ему отдадут первое место — фильм снят на бурятском языке и рассказывает о взамоотношениях человека с природой. Но выиграли конкуренты — компания «БайкалКино» с проектом «Бурхан. Дух Байкала». Огласка результатов тоже вызвала скандал в соцсетях — правда, не такой грандиозный, как оперный.

Самое главное недовольство у пользователей вызвало то, что играть дух Байкала пригласили французского актёра Пьера Ришара. По сюжету, Бурхан (верховное божество Байкала) является к главным героям, которые попали в метель на замёрзшем озере. Это небольшая роль, «съёмок на 2-3 дня», говорит продюсер картины Дина Подпругина-Замалиева. «И мы даже не покажем человеческое лицо, — рассказывает Дина. — Будет появляться что-то такое размытое, эфемерное».

Журналист Анатолий Базархандаев посвятил будущему фильму большой пост в фейсбуке и назвал возможное участие Ришара в проекте «плевком в лицо бурят». Режиссёр Баир Уладаев подчёркивает, что он «не против Ришара» и он «его фанат». Но, как объясняет Баир, для бурят дух Байкала — сакральный образ. И «блондин в чёрном ботинке» изображать его никак не может. «Это некрасиво и неправильно, — говорит Уладаев. — Это как бурят приедет во Францию и захочет быть образом чего-то французского…»

Предложил связаться с Пьером Ришаром шоураннер проекта, режиссёр Михаил Расходников. Расходников решил, что участие звезды поможет фильму с выходом в мировой прокат. В бурятских соцсетях подчёркивают, что Михаил — из столицы. «Ну какой я московский режиссёр? — смеётся Расходников в разговоре с ЛБ. — Вырос в Брянске, потом уже переехал».

Когда про идею Расходникова о Ришаре узнала Дина Подпругина-Замалиева, она предположила, что у бурятской общественности «скорее всего, будет возмущение». «Для меня самой дух Байкала — это бурят, азиатской национальности человек, — делится Дина с ЛБ. — Но Миша мне сказал: „Ну ты посмотри на Ришара. Это же облачко, вселенская любовь. Байкал — это не только ваше, это мировое достояние. И Ришар тут как европеец вполне оправдан“».

Сейчас, когда в соцсетях хейтят «фильм москвичей», Расходников не хочет говорить с ЛБ об участии Ришара — «чтобы избежать провокаций». «Он возрастной человек, — объясняет Михаил. — До Ришара обязательно дойдёт, что встречающая сторона не очень рада, что он едет и будет изображать кого-то».

Бурные споры разгорелись и по поводу бюджета фильма — он составляет 68 миллионов рублей, для кинобизнеса в Бурятии это большая сумма. Выигранная субсидия в 3,3 млн выглядит каплей в море. На защите заявки Подпругина-Замалиева объяснила: «Нам надо как-то встречать москвичей, мы не можем это делать с пустыми руками». Журналист Анатолий Базархандаев прокомментировал это так: «К нам (в деревню) приезжают москвичи (МОСКВИЧИ!) бурятское кино снимать, а нам их потчевать не на что. Что за менталитет у нас такой: бегать, суетиться, пытаясь угодить приезжим вельможам».

«Я не понял, почему я проиграл, — рассуждает Баир Уладаев. — Председатель жюри Дмитрий Якунин (продюсер, исполнительный директор Молодежного центра Союза кинематографистов России — ЛБ) сказал, что поддерживает национальное региональное кино. Но нашу оригинальную бурятскую историю — не поддержал».

Последний фильм Уладаева «На берегу мечты» вышел в 2018 году. В этом же году прошла премьера картины Михаила Расходникова «Временные трудности» — о мальчике с ДЦП, которого буквально на ноги поднимает суровый отец. Кинокритик Антон Долин назвал картину худшим российским фильмом 2018 года. При этом картина получила призы на кинофестивалях в Ольденбурге (Германия), Саленто (Италия) и Сиане (КНР). «На берегу мечты» выиграл две премии на МКФ в Оренбурге «Восток-Запад». Зрители посмотрели фильм Уладаева примерно в 300 раз меньше, чем «Временные трудности». «Продюсер сказал, что моё имя не известно в России и, плюс, мы сняли авторское кино, — объясняет Баир. — Ну, мы и получили выход такой».

«Композитор композитору волк»

«Не удивлюсь, если кого-то из коллег даже радует такой скандал с Нестеровой, — говорит источник ЛБ в петербургской консерватории. Он предпочитает остаться анонимным. — В России композитор композитору волк. Зарабатывать сочинением музыки очень тяжело. Случилась осечка, вляпался человек в историю — его конкуренты потирают руки». Источник подчёркивает, что современный российский композитор «должен быть наглым и должен уметь лизать жопу тем, кто принимает хоть какие-то решения». «Иначе будешь прозябать всю жизнь», — говорит сотрудник консерватории.

Ещё один наш анонимный источник — уже в Москве — рассуждает, что во всех подобных конкурсах «художественные достоинства — дело десятое». «Оценивается уровень знакомства или выгода, — объясняет столичный композитор. — На одном конкурсе моя работа заняла второе место, хотя была сильнее остальных. А золото присудили сотруднице театра, на площадке которого проходила церемония награждения. Её сочинение было вообще ни о чём, кровь из глаз, скука смертная. Но надо было как-то сказать спасибо театру!»

Российских композиторов, которые зарабатывают на жизнь именно сочинением музыки, можно пересчитать по пальцам. Большинство преподаёт и даёт концерты — и это главный способ заработка. В советское время, когда человек вступал в союз композиторов, он получал, как говорит критик Барыкина, «негласный статус социальной поддержки». «Люди писали музыку и предлагали её закупочной комиссии», — объясняет Барыкина. Такого давно нет.

Сейчас при хорошем контракте за большую работу композитор может получить до миллиона рублей. Но победитель конкурса в Улан-Удэ на такие суммы мог не рассчитывать. Новый директор Бурятского театра оперы и балета Дмитрий Дылыков рассказал на пресс-конференции, что в положении о конкурсе сумма контракта прописана не была: «Гонорар обсуждается после подведения итогов с победителем, но… это не такая большая сумма… Скажу только, что в итоге получится примерно 12,5 тысяч рублей в месяц». То есть в год автор национальной оперы получил бы примерно 150 тысяч рублей. «Это смешно, честно сказать, — прокомментировала размер суммы критик Лариса Барыкина. — Опера, конечно, стоит дороже».

«150 тысяч рублей? — переспрашивает московский композитор (он просит не разглашать его имя). — Я бы согласился, конечно, и на такие деньги. Это хорошие деньги для меня».