Лежат голые, уже готовые «на выписку»
70-летний Сергей Грудинин тяжело опустился на больничную кровать, со свистом втянул в себя воздух. Дыхание у него тяжёлое, хриплое: обструктивная болезнь лёгких даёт о себе знать. Привычно окинул взглядом две соседние кровати. На них лежали умирающие. Голые, уже готовые «на выписку». «Ну то есть туда», — Грудинин поднял глаза к потолку. Лечение он проходил в хосписной палате, потому что других в поселковой больнице просто нет.
Грудинин — единственный пациент на весь посёлок, которому в местной больнице разрешают раз в полгода проходить курс лечения стационарно, с ночёвкой. Все остальные пациенты — либо умирающие, либо на дневном стационаре. Первые отправляются из новожилкинской больницы в морг. Вторые могут оставаться тут только днём, а на ночь уходят домой.
У Грудинина «особые медицинские заслуги» перед амбулаторией в Новожилкине. В прошлом году она отпраздновала 70-летний юбилей: ей столько же лет, сколько Грудинину. Её строил ещё отец Грудинина, Семён Николаевич. Он же работал здесь первым фельдшером, а жена Семёна Мария была акушеркой. Их сын Сергей окончил медколледж в райцентре Усолье-Сибирском и вернулся в посёлок. Вместе с женой Ольгой они 40 лет отработали фельдшерами в Новожилкине. Поэтому Грудинин спокойно относится к умирающим соседям по палате: он и не такое видел.
Сергей Грудинин наблюдал, как его больница строилась, переживала свои лучшие годы, потом приходила в упадок. В конце концов она потеряла самостоятельность, в 2013 году стала отделением усольской больницы и фактически превратилась в хоспис, совмещённый с фельдшерским пунктом.
Когда кто-то умирает, два часа лежит на койке в палате
Сегодня новожилкинская больница — это два здания: длинный деревянный барак стационара, обшитый сверху листовым железом, и такая же деревянная амбулатория. Приём здесь ведёт только педиатр, других врачей нет. Детей со сложными заболеваниями сразу отправляют в райцентр.
Рядом с кабинетом педиатра в амбулатории сидит единственная на несколько окрестных деревень бригада скорой помощи. Есть кабинет терапевта, но самого врача нет, вместо него приём ведёт фельдшер.
Новожилкино с населением 1600 человек находится в 38 километрах от Усолья-Сибирского. Когда-то здесь были совхоз и ферма, в посёлке пекли хлеб на весь район. В больнице были детский и взрослый стационары, принимали терапевт, окулист, стоматолог, акушерка, рентгенолог.
Напротив входа в стационар натянута верёвка, на ней сушится бельё. Корреспондент ЛБ попытался сфотографировать их на телефон. Из здания тут же выскочила женщина в синем халате. Она решительно встала на пороге и закрыла своим телом дверной проход. Закричала: «Здесь нельзя снимать! Мы не даём комментариев». Это была завхоз. На помощь позвала старшую медсестру. Та отказалась взглянуть на редакционное удостоверение, просто повторяла: «У меня приказ никого не пускать».
За спиной у медсестры можно было разглядеть длинный коридор с коричневым линолеумом и старыми деревянными дверями, выкрашенными белой масляной краской. Из коридора в открытую входную дверь вырвалась волна больничного воздуха, пропитанного еле уловимым сладковатым запахом, вызывающим тошноту.
Кроме этого запаха, белья на верёвках и решительной медсестры, обороняющей двери, ничто не указывает на то, что это паллиативное отделение. На сайте Усольской городской больницы, к которой с 2013 года относится новожилкинское подразделение, нет информации о том, что в посёлке работает хоспис.
Но жители Новожилкина рассказывают: в отделении есть одна четырёхместная палата дневного стационара. Питание в этой палате пациентам не полагается. От хосписа на 25 человек палату отделяет деревянная дверь. На всех пациентов, и «дневных», и тяжёлых, одна медсестра. Пока дождёшься укола или капельницы, иногда проходит целый день.
Грудинин говорит: морга в Новожилкине нет. Когда кто-то из паллиативных умирает, два часа лежит на койке в палате. Затем его выносят во двор и оставляют в небольшом деревянном здании, внешне похожем на туалет. Его построили недавно. Местные предполагают: как раз для покойников. Оттуда тела развозят по городским моргам.
«Раньше к нам привозили лечиться со всех окрестных деревень. Теперь везут умирать»
Местная жительница Нина Карпова страдает от бронхиальной астмы. О своём диагнозе Карпова узнала в 2021 году, когда жила у дочери в Ангарске. Ей пришлось вернуться в Новожилкино, где воздух чище и легче дышать.
Но лечиться в новожилкинской больнице не хочет. «Я только один раз в эту больницу заходила, — говорит она. — Была открыта дверь первой палаты. Я и увидела, как там мужчина лежал, страшно в агонии бился. А чтобы не упал, к его кровати доску прибили. Я испугалась, долго прийти в себя не могла». От стресса у неё случился приступ астмы. После этого и решила, что лечиться здесь не будет.
«Раньше к нам привозили лечиться со всех окрестных деревень. Теперь везут умирать», — добавляет Карпова.
Чиновники и главврач усольской больницы считают, что в Новожилкине есть аптека. В реальности это два стеклянных шкафа в физиокабинете. В них лежит цитрамон, корвалол, обезболивающие мази, противовирусные препараты, капли в нос, перчатки, баночки для анализов. Купить лекарства можно за наличные или переводом на личную карту медсестры. Чек после покупки не дают. Препаратов от астмы в аптеке нет, Нине Карповой приходится ездить за ними в Ангарск.
«Организована работа четырёх пациенто-мест в три смены»
В ноябре 2022 года депутат думы Усольского района Светлана Иконникова отправила обращение к главному врачу Усольской городской больницы Наталье Мельниковой. В нём говорилось о жалобах жителей на то, что в посёлке невозможно купить лекарства и получить нормальное лечение.
Спустя месяц пришёл ответ на трёх листах. В нём сказано, что в посёлке можно полноценно лечиться. Дневной стационар, по данным главного врача, развёрнут не на четыре, а на 12 коек. Предупреждая возражения жителей, которые эти четыре кровати своими глазами видели, Мельникова поясняет: «организована работа четырёх пациенто-мест в три смены». Про единственную медсестру, которая физически с таким объёмом работы не справится, в ответе ничего не говорится.
И лекарства покупать в посёлке вполне можно, считает главный врач. Он объясняет жителям: «Ассортимент лекарственных препаратов формируется с учётом потребностей граждан и назначений лечащих врачей». Нина Карпова со своей астмой поставила напротив этого предложения в ответе главврача вопросительный знак, потому что у неё и потребность, и назначение — есть, а препаратов для неё в аптечном пункте — нет.
Прочитав ответ, Нина Карпова написала губернатору Иркутской области Игорю Кобзеву в его Telegram-канал. Там ей тоже ответили, что лекарства можно приобрести в аптечном пункте.
Карпова сама себе пытается объяснить, почему всё разваливается, а начальство говорит, что это не так. «Думаю, всё дело в деньгах, — говорит она. — Надо было спасать рабочие места, вот и открыли у нас хоспис. Врачей же всех растеряли, а в хосписе они не нужны. Надо было приглашать их по программе „Земский доктор“, давать хорошее жильё. У нас по этой программе только лаборант приехала пять лет назад. Дом ей дали плохой. Мы думаем, что она скоро уедет, потому что обязательства у неё всего на пять лет. Дали бы хороший дом — может, и задержалась бы».
Судя по ответу главврача, дефицита кадров в больнице нет. А скоро решатся и все остальные проблемы. На третьем листе официального ответа говорится, что во втором квартале 2023 года будет решаться вопрос о капитальном ремонте или строительстве новой больницы.