«Люди Байкала» поговорили с родителями срочников, которые защищали границу в Курской области в момент прорыва ВСУ, а также с теми, чьих детей сейчас готовят к отправке на границу. Там они будут проходить срочную службу. В целях безопасности героев все имена в тексте изменены, но в редакции есть личные данные героев, скриншоты переписок с сыновьями и документы. Реальными остаются названия городов и районов, где происходят описанные события.
«Мёртвых увидят, и психика пострадает»
Когда в военном комиссариате Иркутского района сказали, что Сергея призовут на службу только осенью, он расстроился. Многие его однокурсники и друзья ушли в армию той весной. Кто-то служил в Красноярске, кто-то — в Улан-Удэ. Почти все уже вернулись, только некоторые подписали контракт.
«Сын хотел побыстрее отслужить, а потом получить высшее образование и начать уже работать по специальности», — объясняет Александр, отец Сергея.
В 2023 году Сергей окончил иркутский аграрный колледж. После армии планировал поступить в сельскохозяйственный институт, на агроинженера. По словам Александра, при возможности Сергей хотел остаться в родной деревне. Он уже проходил практику от колледжа в местном колхозе, работал на тракторе.
«У него с детства одни машины на уме, — говорит Александр. — Ему 15 лет было, когда мы ему отдали старенькую Тойоту, он на ней потихоньку по деревне ездил. Сам её ремонтировал, обслуживал. Уже после 18-летия мы ему получше иномарку купили. Правда, он успел получить права только на легковые автомобили».
В воинскую часть в Уссурийске Сергея отправили в ноябре 2023. Там он прошёл курс молодого бойца, принял присягу, получил воинскую специальность «помощник гранатомётчика». В мае 2024 подразделение Сергея перебросили в Курскую область.
«Когда его отправили в Уссурийск, мы радовались, — продолжает Александр. — Думали — хорошо, пускай будет подальше от всего этого. Мы же не знали, что их возьмут и через несколько месяцев отправят прямо туда, где это всё происходит».
По словам отца, Сергей был в четырех километрах от границы, когда 9 августа их опорный пункт начали обстреливать ВСУ. Солдаты-срочники оборонялись в течении пяти суток, но 13 августа всё же оставили позиции. Место, где они стояли, танки сравняли с землей. Уехать удалось не всем, были убитые и пропавшие. Несколько дней выжившие сидели в подвале какой-то деревни вместе со своим командиром, но в итоге их эвакуировали в Курск.
Сколько срочников попали в плен, российские власти не сообщают. 24 августа Россия и Украина совершили обмен военнопленными, с каждой стороны домой были возвращены по 115 человек. Среди возвращенных украинцев — десятки защитников «Азовстали», среди россиян — срочники, служившие в Курской области.
«Сейчас им восстанавливают утерянные во время боя документы, — передает слова сына Александр. — Ещё за участие в зоне контртеррористической операции им выплаты пришли на карту, по 8 тысяч рублей за сутки. Пять дней они держали оборону, всего 40 тысяч сыну заплатили».
Сам Александр по состоянию здоровья в армии не служил. Кроме Сергея у него ещё двое детей — девятнадцатилетняя дочь и одиннадцатилетний сын. Супруга Александра работает воспитательницей в детском саду, а он строит в Иркутском районе одноэтажные дома. Когда Сергея провожали, все односельчане поддерживали. Говорили: надо в армию идти обязательно, чтобы «мужиком стать».
«У нас в деревне мобилизованных много, — рассказывает Александр. — И по контракту тоже много ушло. Кто-то за родину, кто-то за деньгами. Конечно, все ждут, когда всё закончится. Но Родину надо защищать в любом случае. И в армии должны все служить. Это все понимают»
Отец рассказывает: через полтора месяца срочникам из батальона Сергея обещают ротацию, на их место должны прибыть новые призывники. А до этого момента придется вернуться на границу. «Командование объясняет, что призывников отправят в оборону, они будут идти „третьим эшелоном“. Впереди — „вагнера“, штурмовики, а срочники — сзади. Прикрывать на случай прорыва», — говорит Александр.
Есть ли «вагнеровцы» под Курском
После гибели основателя ЧВК «Вагнер» Евгения Пригожина, некоторые подразделения ЧВК в качестве наемников отправились в Африку. 9 августа в Telegram-канале «Разгрузка Вагнера», связанного с ЧВК, появилось заявление в котором говорилось о готовности бойцов «Вагнера» поехать в Курскую область. Официальных подтверждений о том, что это предложение было принято Минобороны, не последовало. Боец группировки подтвердил RTVI, что наёмников перебрасывают с Бали.
«Предлагали контракт подписать, но сын отказался, — говорит Александр. — Навоевался. Он и остальные ребята так и сказали: хотят домой, к родителям. По телевизору их ругают, мол, зачем государство кормит и одевает срочников, если они не воюют».
Кто говорит, что срочники должны служить в зоне боевых действий
Командир отряда спецназа «Ахмат» Апти Алаудинов выпустил обращение, адресованное родителям солдат срочной службы, которые требуют, чтобы их детей вывели из зоны боевых действий в Курской области. «А зачем вы и ваши дети нужны этой стране?» — говорит в обращении Алаудинов.
«Мы все войны — Афганистан, Чечню — кем вели? Срочниками же», — заявил генерал Гурулев. По его мнению, границу России должны защищать срочники.
«Но я с этим не согласен, — говорит отец срочника Александр. — Как объяснял сын, их „не обучали воевать с автоматом без боеприпасов против танков“. Они же дети совсем! Мёртвых увидят, и психика пострадает. Сын уже говорит, что ему каждую ночь снятся бои и люди, в которых он стрелял».
«Наверное я тоже туда поеду. Только чтобы быть рядом с сыном»
Иркутянка Юлия на зиму собиралась уехать в тёплые страны. Она не любит сибирские холода и в последние годы зимует в Таиланде. В этом году планировала сделать так же. Но теперь думает поехать в Белгородскую область и снять там квартиру. Под Белгород обещают отправить её сына — срочника. «Наверное я тоже туда поеду. Только чтобы быть рядом с сыном», — говорит Юлия.
Её 18-летнего сына Вадима призвали в армию в июне 2024 года. Сейчас он проходит обучение в мотострелковой бригаде воинской части города Алейск Алтайского края. По словам матери, учёба заключается в том, что срочников заставляют тренироваться на полигоне, бегать 15-километровые марш-броски в полном обмундировании и дважды давали стрелять из автоматов. Один раз выдали по 30 патронов, второй — по десять.
Юлия ездила к сыну на присягу в Алейск в начале августа. Ей и другим родителям сразу сказали, что скоро призывников из Алейска отправят в основную часть, которая расположена под Белгородом. Там они будут жить в полевых условиях, в палатках и выполнять «бытовые задачи», помогая контрактникам. Например, подносить оружие.
«Сначала сказали, отправят в начале ноября, — говорит Юлия. — Потом — в начале октября. Теперь говорят, что уже после 7 сентября. И я не знаю, что мне делать. Наверное, тоже туда уеду. Сниму жилье какое-нибудь. Может, устроюсь на работу».
У Юлии с мужем два сына, старшему Михаилу сейчас 22 года. Он закончил музыкальную школу по классу вокала, потом — Байкальский государственный университет. Живёт отдельно от родителей и зарабатывает тем, что ездит с концертами по области.
Служить в армии он не захотел, хотя в то время всё было спокойно. «Сам догадался, как написать тест, чтобы его не взяли, — говорит Юлия. — Его отправили в областную психиатрическую больницу на обследование, а там Миша сумел договориться с врачом». В итоге получил военный билет с категорией «В» — «ограничено годен».
«Он предлагал и Ваде сделать также, но Вадя отказался, — говорит Юлия. — Потому что не смог бы получить права в таком случае, а Вадя очень хочет водить машину, да и вообще — жить нормальной жизнью». Вадим пять лет занимался кикбоксингом, тайским боксом, играл в хоккей.
Вадим в июне окончил колледж при том же БГУ, по специальности «коммерция». Оставалось всего два дня до вручения дипломов, когда его забрали в армию. По словам Юлии, сын мог отказаться и попасть в осенний призыв, но решил: «чем раньше, тем лучше». Рассудил, что прятаться нет смысла, потому что «всё равно найдут, и уж лучше армия, чем тюрьма».
Когда началась война, Юлия предложила мужу всё продать и уехать из России. «Я сразу поняла, что это конец России, а Путин — враг номер один для нашей страны», — говорит она. Сама Юлия дизайнер, но может какое-то время не работать: сдавать квартиру в аренду и получать процент от банковского вклада. Но муж и дети уезжать отказались. У мужа полиграфический бизнес, который требует его постоянного присутствия и продать который он не готов. Сыновья сказали, что не представляют себе, чем будут заниматься за границей без знания языка.
«Конечно, мы понимали, что отправлять Вадима в армию опасно, — говорит Юлия. — Но вы же видели, в последнее время было какое-то затишье, да? Воевали где-то там, нас это всё не касалось. Мы уже перестали даже за новостями следить. К тому же вернулись одноклассники Вадима, которые ушли в армию в прошлом году. Их тоже всех туда отправляли, вот на эту вторую-третью линию. Кто-то в Белгороде был, кто-то в приграничных областях. И ничего не случилось! То есть они рассказывали — да, дроны летают иногда. Но это как то не серьёзно, не страшно».
Пока готовился материал, Юлия улетела в Стамбул, потом поедет в столицу Сербии Белград. Билеты у неё были куплены давно. Она написала сыну: «После Белграда приеду в Белгород». «Оставайся в Белграде», — ответил он.
«Не может так быть, чтоб границу охраняли одни срочники»
Светлана из посёлка Сосновоборск Пензенской области проводила в армию своего 21-летнего сына Дениса осенью 2023 года. К тому времени он только окончил пензенский железнодорожный техникум, выучился на слесаря вагонного депо. В ноябре его отправили в воинскую часть в Саратове, а потом перебросили в Улан-Удэ, оттуда — под Курск.
«Когда Дениса в армию провожала, все вокруг говорили — да не бойся, не пропадёт, — рассказывает Светлана. — А его из Улан-Удэ отправили в Курскую область в июне. Когда украинцы напали, на границе ни одного контрактника не оказалось, одни срочники оборонялись. Мне Денис потом, когда их уже вывезли в Курск, рассказывал, что многие ребята погибли. Он до сих пор в шоке».
Светлана с сыновьями живёт в одноэтажном кирпичном доме на две квартиры. Раньше в трехкомнатной квартире они жили впятером, но потом Светлана развелась с мужем, он уехал, и женщина осталась с тремя сыновьями. Старшему Денису — 21 год. Есть еще 18-летний Матвей и 14-летний Антон.
В Сосновоборске живёт около пяти тысяч человек. Работы практически нет, молодежь уезжает. Взрослое население в основном ездит на заработки в Москву, за 650 километров, как на вахту. Сама Светлана этим летом тоже устроилась на работу, в охрану на контрольно-пропускной пункт московского жилого комплекса. До развода семью содержал муж, но теперь она осталась одна. В августе Светлана впервые отработала свою вахту — 15 суток. Младшие дети на это время оставались дома одни. Раньше за ними присматривал Денис.
Светлана говорит: пока Денис учился в колледже, очень хотел в армию, «прямо рвался». «А потом, когда уже забирать стали, передумал и говорил — не хочу, — добавляет Светлана. — Наверное, стал слышать насчет вот этой вот, Украины? Но пошёл. А куда он денется».
Денис звонит и пишет матери редко. Вообще, срочникам разрешают держать только кнопочные телефоны, но у сына есть смартфон, который он прячет от командиров. Еще до атаки ВСУ Денис рассказывал, что их опорный пункт в Курской области постоянно обстреливали и атаковали дронами. В тот день, когда ВСУ прорвали оборону, он написал матери «Всё будет хорошо».
«Я сразу почувствовала, что это ненормальное сообщение, — вздыхает Светлана. — Он так не говорит обычно. Потом я залезла в интернет и прочитала, что их атаковали ночью. Снова на связь сын вышел только через два дня. Оказалось, что они были в окружении, но потом их всё-таки вывели оттуда и отвезли в Курск».
Не всем родителям повезло так же. Светлана это знает, потому что состоит в родительском чате воинской части. Некоторых срочников ищут до сих пор, их матери и отцы пишут гневные комментарии и отправляют голосовые сообщения. «Не могу уже это слушать, я плачу прям бесконечно», — говорит Светлана.
Этой осенью в армию пойдет средний сын Светланы — Матвей, он уже окончил кузнецкий многопрофильный колледж. Светлана говорит, что прятать его не будет, потому что «все обязаны же в армию идти». Хотя и не понимает, почему должна покупать на свои деньги сыновьям форму, полотенцы, носки, лекраства. Отправлять деньги Денису ей приходится даже на еду.
«Я понимаю, должны защищать Родину, это я всё понимаю, — продолжает она. — Я сама пойду [воевать], если надо будет. Но сомнения-то, естественно, насчёт вот этой Украины, сейчас, мне кажется, есть у любого человека. Все думала, не дай Бог Денис попадет на эту СВО. Как это вообще могли допустить? Я человек далекий от политики, от войны, от всего этого. И то понимаю, что просто не может так быть, чтоб границу охраняли одни срочники. Какие из них вояки? Их же просто сразу перестреляют, и всё»
«Подпишешь контракт — отправят воевать. И не подпишешь — отправят»
Не обстрелянных пока призывников в Алейске, где служит сейчас Вадим из Иркутска, активно агитируют подписывать контракты. По словам срочников, в противном случае обещают «кинуть на передовую, как пушечное мясо». За два месяца контракт подписали уже около 20 человек из воинской части Вадима.
«Некоторых уговаривают, — говорит его мать Юлия. — Сын рассказывал про парня из своей части, которому пообещали, что после подписания контракта он будет управлять дронами. Я видела этого мальчишку, когда ездила в Алейск. Худенький, в очках — настоящий ботаник. Он с радостью согласился, потому что он какой-то технарь. А когда в часть приехали по ротации контрактники, они ему сказали, что управляющие дронами живут максимум одни сутки. Как только противник засекает сигнал, на него сразу прилетает ракета. Так и сказали ему — „ты не жилец“. Мальчишка испугался, попробовал отказаться, но всё — бесполезно».
По словам Юлии, она уже поняла, что законных путей спасти сына, если его отправят воевать, не существует. Прямо сейчас Вадим лежит в госпитале с пневмонией. Юлия надеется, что сына в таком состоянии не будут перебрасывать в Белгородскую область. В случае, если его бросят в бой, она советует ему «единственный нормальный вариант — сдаваться в плен».
Юрист правозащитного проекта «Идите лесом» Иван Чувиляев, говорит: солдаты-срочники сейчас находятся точно в таком же положении, как и все, кто воюет по контракту или мобилизован. По российским законам режим контртеррористической операции (КТО), объявленный в Курске, Белгороде и Брянске, разрешает привлекать к боевым действиям призывников-срочников. «Никакого другого смысла в этом режиме нет», — добавляет Чувиляев.
Закон обязывает соблюдать два условия: срочник должен отслужить четыре месяца и получить военно-учетную специальность. Но в российской армии не всегда следуют даже этому правилу. В «Идите лесом» поступает много обращений от родителей, которые жалуются, что призывников 2024 года уже отправили в Курскую или Белгородскую области, хотя они не успели пройти обучение.
Чувиляев подтверждает, что всем срочникам предлагают подписывать контракт. Об этом сообщают обратившиеся за помощью в «Идите лесом». В день таких обращений — несколько десятков.
«Каждого призывника начинают в какой-то момент обрабатывать. Это было и до прорыва ВСУ. А сейчас срочники и вовсе между молотом и наковальней, — говорит Чувиляев. — Подпишешь контракт — отправят воевать. И не подпишешь — отправят. И что может быть проще, чем 18-летнего мальчика, который находится в абсолютно изолированном пространстве, заставить подписать контракт?»
По словам Чувиляева, в «Идите лесом» не обращались срочники, которые хотят дезертировать. Но он уверен, что такие обращения будут. Ведь шансов погибнуть или стать инвалидом в Курской области сегодня ровно столько же, сколько и в Украине.
«Мы знаем по опыту, что человек созревает для такого шага, только после первого штурма. Надо понимать, что это все-таки крайняя мера, — говорит правозащитник. — Тем, кто на это идёт, придется либо жить на нелегальном положении, либо уезжать из страны. Пока мы справляемся с количеством подобных обращений, но что будет дальше — загадывать сложно».
Сдаваться в плен срочникам Иван Чувиляев не советует. Для ВСУ пленные — обменный фонд, а всех, кого возвращают — ставят обратно в строй. То есть срочники опять столкнутся с той же самой проблемой, которую пытаются решить, сдаваясь в плен.
«Вот Крым хотят отобрать, а Крым-то наш! С другой стороны — воюют-то наши дети»
У родителей, чьи сыновья служат меньше четырех месяцев, есть еще одна возможность попробовать изменить ситуацию. Можно написать жалобу в прокуратуру с заявлением на нарушение прав призывника. Чувиляев подчеркивает — нужно не просить, а требовать вывезти таких военнослужащих с территории, где объявлен режим КТО. И надеятся, что через два месяца ситуация изменится лучшую сторону.
Светлана из Сосновоборска в прокуратуру не обращалась, не видит в этом смысла. Она жалуется, что её заблокировали в чате комитета солдатских матерей России. В ответ на её просьбы защитить сыновей и сделать, чтобы их не не отправляли на границу, там пишут одно: «солдаты-срочники приняли присягу и обязаны защищать свою страну».
«В родительском чате тоже говорят, что надо морально готовиться к тому, что всех призывников отправят воевать на границе, — с горечью говорит Светлана. — И я и не знаю, что думать. С одной стороны — кто-то действительно должен защищать Родину. Нельзя же так оставлять. Вот Крым хотят отобрать, а Крым-то наш! С другой стороны — воюют-то наши дети. Всем ведь жалко детей своих…»
Иллюстрация создана при помощи искусственного интеллекта.