С тех пор, как Дмитрий попал в СИЗО, Татьяна Петрова ежемесячно тратит около 10 тысяч рублей из своей пенсии на покупку лекарств. Её сын должен ежедневно принимать четыре препарата: два для контроля эпилепсии и два для лечения язвенного колита. До ареста он регулярно посещал поликлинику, где получал таблетки бесплатно по рецепту врача. Теперь лекарства вынуждена покупать и передавать в СИЗО его мать. Но получает он их не всегда.
«В последний раз я принесла сыну всё, что нужно, 7 мая, — говорит Петрова. — Однако ему до сих пор ничего не выдали! Мало того, что больше десяти дней он не получает препарат от язвенного колита, так теперь у него закончились препараты от эпилепсии. Опять будет приступ, наверное». Ещё в сентябре Петрова также принесла в СИЗО все медицинские выписки с рекомендациями по приёму лекарств. По её словам, эти инструкции там не соблюдают — препараты, даже если и выдают сыну, то с нарушением дозировки.
Как рассказывает Татьяна Петрова, полтора года до ареста у сына был период ремиссии без эпилептических приступов. Новый приступ случился уже в камере, потому что, по словам матери, силовики «забрали его из дома без лекарств». Приступ был такой сильный, что у Дмитрия на всём теле остались синяки.
За что арестовали Дмитрия
«Я об этом мало что знаю и не могу сказать, прав он или неправ, — отвечает Татьяна на вопрос, что сделал её сын и почему его арестовали. — Меня больше всего заботит, что инвалид детства второй группы не получает должной медицинской помощи».
Сейчас Дмитрию Рупенко 31 год. Когда ему было 11 лет, медики диагностировали у него эпилепсию. В 18 лет у него появился язвенный колит. Кроме того, у него обширный дефект передней стенки трахеи, который он получил из-за врачебной халатности в 2017 году.
ЛБ рассказывали, что в 2017 году Рупенко госпитализировали после передозировки противоэпилептическими препаратами, а в больнице ввели в медикаментозную кому и подключили к аппарату ИВЛ. Но из-за неправильных действий медперсонала у него возникли осложнения с дыханием, и ему экстренно установили трахеостому. Впоследствии у Рупенко возникла большая дыра в передней стенке трахеи — щель размером четыре с половиной на полтора сантиметра. Из-за этой травмы воздух проходит не через нос, а сразу попадает в лёгкие. Эту рану он должен постоянно обрабатывать и закрывать лейкопластырем.
«Рана открытая совершенно, — объясняет Татьяна. — Он не может держать её незакрытой, потому что если что-то туда попадает, даже материя (водолазка, например), у него начинается кашель».
После ареста Дмитрия, мать регулярно приносит сыну лейкопластырь в СИЗО, а средства для обработки выдает медперсонал изолятора. Хотя был период, когда у них не было даже перекиси водорода. «Там очень часто вообще нет лекарств, даже от простуды», — утверждает Татьяна.
По словам Петровой, в 2024 году Дмитрий добился квоты от Министерства здравоохранения Иркутской области на операцию по закрытию трахеи в Москве. Весной начал проходить необходимые обследования. Завершить подготовку к операции он не успел — его арестовали.
Сейчас, кроме регулярного приёма лекарств, Дмитрию Рупенко требуются обследования у эпилептолога, проктолога, ларинголога. Также ежегодно он должен проходить МРТ головного мозга. Ничего из этого, по словам матери, не было сделано с тех пор, как его арестовали.
Татьяна Петрова уже жаловалась начальнику иркутского ФСИН Андрею Лемешевскому, в прокуратуру, СК и уполномоченному по правам человека. Ответ пришёл только от Лемешевского: состояние Рупенко оценивается как удовлетворительное, осмотры врачей пройдут в плановом порядке.
«Но так ничего и не сделали, — говорит Петрова. — Диму только записали к эпилептологу в диагностический центр в Иркутске. Но в итоге туда всё равно не повели, потому что не было конвоя».
С момента заключения под стражу Дмитрий уже четыре раза пытался покончить с собой. О попытках суицида Татьяна узнала случайно — из медицинских выписок больницы при ИК-6, куда его временно переводили на лечение. После каждой такой попытки врачи выписывали ему направление в областную психиатрическую больницу, но эти рекомендации тоже остались невыполненными.
«Иногда я даже по почерку вижу, что нервы у сына на пределе, — говорит Татьяна. — Каждый раз, когда я несу ему передачу, я боюсь услышать, что его уже нет. Что опять что-то случилось, что он опять что-то с собой сделал. Даже человек со здоровой психикой, попадая в тюрьму, может задуматься о самоубийстве. А у больных эпилепсией происходит изменение личности, и тюрьма только усугубляет это состояние». Сами сотрудники СИЗО называют попытки суицида «манипуляциями».
Корпус «людей в белых халатах»
Мать с сыном общаются только через письма. Свидания и звонки им не разрешают. Дмитрий пишет матери почти каждый день. Жалуется на условия содержания и отсутствие медицинской помощи. Он никогда не называет врачей СИЗО «врачами».
«Он пишет теперь: „Есть здесь корпус „людей в белых халатах“. Они ничем от других не отличаются, только у них халаты белые. Ни знаний, ни лекарств — ничего у них нет“», — рассказывает мать.
По словам Дмитрия, в СИЗО холодно — зимой он всё время был в куртке и шапке. Мать жаловалась на условия, но получила ответ: «Все проверено, все нормально». Дмитрий часто болеет, жалуется на грибок в камере.
В изоляторе он много читает и рисует. На день рождения матери нарисовал ей единорога. Татьяна приносит книги по психологии и маркетингу, но психологию в СИЗО не принимают — «не положено».
Пока идут следственные действия, меру пресечения продолжают продлевать. «Скорее всего, опять дадут ещё три месяца, — говорит Татьяна. — Я надеюсь, что его отпустят домой, но и боюсь этого: у него расшатана психика, я не смогу его контролировать».
Если дело дойдёт до суда по статье о госизмене, Дмитрию грозит от 12 до 20 лет.
Дмитрию Рупенко можно написать слова поддержки. Адрес для писем и посылок: 664019, г. Иркутск, ул. Баррикад, 63, СИЗО-1, Рупенко Дмитрий Сергеевич, 08.01.1994 г.р.