«Человек пророссийского типа»
Русский язык переживает не лучшие времена. Он до сих пор входит в десятку мировых языков. Но с каждым годом теряет свои позиции: ещё 10-12 лет назад он занимал 6-е место по количеству говорящих. А в 2023 году скатился на девятое.
Социолог Александр Арефьев не видит предпосылок к тому, что ситуация улучшится. В 1990 году по-русски говорило 321 миллион человек. В 2023 году это число сократилось до 255 миллионов. А в 2025 году, по прогнозам Арефьева, русскоговорящих в мире будет 215 миллионов.
«На это влияют и события в Украине, и демографическая ситуация в самой России, — отмечает в разговоре с „Людьми Байкала“ Арефьев. — В 2022 году рождаемость в стране упала до периода 1943-44 годов, когда война выкосила миллионы мужчин».
Лучше всего русский язык себя чувствует в некоторых странах СНГ — например, Казахстане и Кыргызстане. Пока власти других стран закрывают русские школы, тут они открываются. Но даже в странах, традиционно считающимися «дружественными» для России, ситуацию стабильной назвать нельзя.
Например, в Монголии в 2023 году местный парламент внёс поправки в закон об образовании. Английский язык признали основным иностранным языком, в школах его будут изучать с третьего класса. Всё идёт к тому, что русский язык станет факультативным — хотя во времена СССР он был обязательным предметом. Ещё в 1990-е годы 67% взрослого населения Монголии могли читать и писать по-русски. Сейчас язык преподают только в 7-9 классах по два часа в неделю. Школ, где все предметы идут на русском, осталось в Улан-Баторе четыре.
Президент Монгольской ассоциации преподавателей русского языка и учредитель начальной школы «Кириллица» Цэвээний Магсар говорит ЛБ, что чувствует по этому поводу «грусть и тревогу». «У нас постоянная борьба идёт с властью, можно сказать, мы всякие петиции, письма [писали], даже до президента дошли, чтобы русский остался обязательным предметом, но увы», — разводит руками он.
В рабочем кабинете Магсара стоит фотография Владимира Путина. Учредитель «Кириллицы» отзывается о президенте РФ, как «о лидере объёмной страны». Себя профессор называет «человеком пророссийского типа, который любит Пушкина и Есенина». Магсар говорит, что Россия — это его вторая родина.
«Сейчас, значит, на Монголию давят западные силы, но так было всегда, — рассуждает Магсар, рассматривая фото с Путиным. — Отношения между нашими странами всегда будут поддерживаться. И последние новости из России на это не влияют, понимаете, да?»
«С вашим языком — только „Рашка-какашка“»
Руководство самой большой в Улан-Баторе монголо-русской школы № 3, напротив, считает, что война России с Украиной влияет на образовательный процесс, и очень сильно. В 2021 году конкурс в первый класс составлял шесть человек на место. В 2022 году он снизился до трёх. Завуч Дарима Дышинова говорит ЛБ, что на популярность школы «сильно повлияла СВО».
«Массово бегут», — описывает Дышинова поведение обеспокоенных родителей. Улан-баторцы переводят детей из «третьей» в другие учебные заведения, хотя раньше учиться тут было престижно.
«Я перевела своего сына в британскую школу, потому что не хочу, чтобы он в российский вуз поступал, — рассуждает жительница Улан-Батора К. Болормаа. — У нас все говорят, что ребят-монголов, кто у вас учится, могут принять за бурят, схватить и на войну в Украину отправить. Извините, но это вообще не наша война».
Болормаа добавляет, что русский язык в Монголии «больше никому не нужен» ещё и потому, что гораздо выше котируется английский. «С английским больше перспектив, весь мир открыт, — говорит она. — А с вашим языком — только „Рашка-какашка“, как иногда пишут у нас в Facebook».
Дарима Дышинова подтверждает, что выпускники школы не хотят поступать в российские вузы. До начала войны каждый год в Россию уезжали учиться 30-40 человек. «В прошлом году поступило всего двое или трое», — вздыхает Дышинова.
Завуч называет положение школы № 3 «зыбким». По словам Даримы, уже с ближайшего сентября учреждение могут «переформатировать» на американскую систему образования. Слухи об этом ходят весь учебный год. Решение будет принимать монгольское министерство образования. «Если это произойдёт, наши русскоязычные учителя окажутся не у дел, — говорит Дышинова. — Почти все они — из Бурятии».
«Наша школа — самая большая, и от неё зависит очень многое. Если такое огромное звено изъять из цепи, сколько бы не бултыхались маленькие школы, они уже значительного влияния на [монгольское] общество оказать не смогут», — рассуждает Дышинова.
«Конкурс небольшой и всё время снижается»
«Русский язык продолжает оставаться на гребне! Нам рисовали такую русофобию, но пена ушла!» — говорит ЛБ и. о. руководителя представительства Россотрудничества в Монголии Валерия Кильпякова. Она заверяет, что не слышала о возможном «переформатировании» школы № 3.
Россотрудничество — это госорганизация, которая должна заниматься поддержкой русского языка за границей. Главная её цель — «развитие международного гуманитарного сотрудничества за рубежом». В Улан-Баторе у организации есть Русский дом — массивное конструктивистское здание, в котором проходят концерты, спектакли, курсы русского языка. Сюда зовут всех желающих.
Какие госорганизации поддерживают русский язык за границей?
Продвижением русского языка за границей занимаются Россотрудничество и фонд «Русский мир». Их цели во многом пересекаются. Россотрудничество должно усиливать гуманитарное влияние России в мире. «Русский мир» — формировать благоприятное к РФ общественное мнение.
У Россотрудничества есть около 80 российских центров науки и культуры (неформальное название — «Русский дом») за рубежом. Там проводят концерты и выставки, работают курсы русского языка. В 2022 году такие курсы посещало 6,7 тысячи человек в 60 странах. Русские дома также участвуют в отборе иностранных студентов в российские вузы. В 2023 году по бесплатным квотам поступило около 30 тысяч иностранцев.
Бюджет Россотрудничества составляет около четырех миллиардов рублей в год. Замглавы ведомства Дмитрий Поликанов говорил, что это примерно в 60 раз меньше, чем бюджет Госдепа США, который «выделяют на инструменты гуманитарного влияния».
«Нам, конечно, сложно, — объяснял Поликанов в интервью на телеканале RTVI в конце 2022 года. — Приходится постоянно искать креативные форматы, как при минимальном количестве денег сделать что-то яркое и интересное».
Поликанов также заявлял, что его организации «не светит какого-то резкого увеличения финансирования». «К сожалению интересы государства сосредоточены на другой сфере. Хотя я считаю, что в современном мире ты без культурной и гуманитарной составляющей далеко не уедешь», — сказал Дмитрий.
О бюджете фонда «Русский мир» открытых данных нет. В пресс-службе фонда на запрос ЛБ ответили: «Сотрудников, уполномоченных давать интервью, посоветовать не можем, большая загрузка». Наш источник, который работает с управлением образовательных проектов фонда, утверждает, что бюджет фонда «крошечный».
«Всего где-то 300 миллионов рублей, из них 100 уходит на Ассамблеи Русского мира, аппарат и текучку, и 200 размазывают по ста странам. Понятно, что такая сумма на весь мир — ни о чём», — описывает источник.
Валерия Кильпякова говорит журналистам ЛБ, что с гуманитарным сотрудничеством между двумя странами «не всё так плохо». В качестве позитивного примера Валерия приводит в пример новую российско-монгольскую школу № 162 в Улан-Баторе. Она открылась в сентябре 2023 года в пригородном районе Сонгино. Набрали пять первых классов. Район называют «юрточным» — местные жители живут в юртах или частных домах. Кильпякова отмечает, что население Сонгино — «бедное и социально незащищённое» и что «теперь у них появился шанс [на хорошее будущее]».
«20% [местных] детей отстают в развитии, — описывает Валерия. — Ну, а как? В семьях алкоголиков, например, какие дети? А тут после окончания 12-го класса они смогут поступить в Москву или Петербург».
Представительство Россотрудничества занимается и продвижением российского высшего образования. Монгольские школьники могут получить квоту — это бесплатная возможность обучения в России. Правительство РФ с каждым годом выделяет всё больше квот для будущих монгольских студентов: в 2017 году было 450 мест, в 2023 — 620. Но конкурс небольшой и всё время снижается — до ковида было два человека на место, сейчас — полтора.
16-летняя жительница Улан-Батора Батболд Энхгэрэл изучала русский язык с детства и планировала поступать в Россию по квоте. Но после начала войны с Украиной родители перевели её в британскую школу. Энхгэрэл этим не расстроена. Она вспоминает, что русские учителя относились к школьникам «по-всякому».
«Одна учительница ударила моего одноклассника, я потом её боялась, — рассказывает Энхгэрэл. — Когда она заходила в класс, я сразу замолкала».
Язык врага
Пик интереса к русскому языку в мире пришёлся на конец 1980-х — начало 1990-х, когда СССР переживал сначала перестройку, а потом собственный развал. «В мире была колоссальная эйфория по поводу России, она превращалась в передовую современную страну, — объясняет в разговоре с ЛБ доктор филологических наук Гасан Гусейнов. — Но уже к концу 1990-х всё начало скукоживаться, к власти пришли силовики-изнасиловики. И у мира открылись глаза — надо изучать Россию всё равно, потому что от неё можно ожидать чего угодно».
Собеседник ЛБ рассказывает о популярном ещё в советское время термине «язык врага» — когда иностранцы учили русский язык для работы в спецслужбах. В 1991 году на научной конференции Гусейнов познакомился с шведскими специалистами по древнегреческому и латинскому языкам. Собеседник ЛБ говорит, что все они «как один знали русский» и учили его как язык «большого и опасного соседа» в университете или гимназии.
«Потому что какой прок от филолога, который просто сидит над книжками, — подчёркивает Гусейнов. — Надо, чтобы он умел послушать радио, что-то прочитать. Когда рядом Советский Союз с населением в 270 миллионов, а у тебя самого — семь миллионов, ты должен интеллектуально понять, что эта „орда“ может думать о тебе и какие у неё планы».
Немецкий политолог и автор нескольких книг о Путине Александр Рар говорит ЛБ, что сейчас в Европе к русскому языку вновь начинают относиться, как к языку врага. «Если выучишь, можно сделать карьеру в разведке или в военных учреждениях, которые будут сражаться с новой злой Россией», — рассуждает он.
Но всё же главные причины, по которым в мире учат русский язык, другие. Одна из самых популярных категорий — это люди, которые имеют российские корни. «Например, родители давно выехали из России и уже плохо говорят по-русски, но хотят, чтобы их ребёнок учил родной язык», — объясняет мотивацию владелица частной школы в Германии Елена Агеева.
У тех, кто не имеет никакого отношения к России, причины, в основном, культурологические. «До сих пор популярен аргумент — „хочу читать Достоевского в оригинале“», — говорит ЛБ преподаватель института славянской филологии Мюнхенского университета Анна Шибарова.
Встречаются и более причудливые мотивы. В прошлом году директор секретариата Международной ассоциации преподавателей русского языка и литературы (МАПРЯЛ) Александр Коротышев рассказывал о жителе Бельгии, который пришёл на курсы, потому что обожал компьютерные игры. «Он хотел ездить на танках, стрелять и общаться с коллегами [по игре] на русском языке», — объяснял Коротышев.
Коротышев называет ситуацию с русским языком в мире «неоднородной». «Где-то мы наблюдаем резкий всплеск интереса, а где-то русское языковое пространство, наоборот, сужается и требует особого внимания с нашей стороны», — говорит он.
«Для нашей безопасности крайне важно иметь как можно меньше русскоязычных»
Русское языковое пространство явно сужается в приграничных европейских странах. «Недоверие к русскому языку разлито по Латвии, — говорит ЛБ экс-депутат Сейма Игорь Пименов. — Оно складывалось десятилетиями».
Пименов связывает это с тем, что после восстановления независимости Латвии и распада СССР многие местные политики «продолжали жить неприязнью к России и видеть в ней угрозу». Аннексия Крыма в 2014 году подтвердила опасения, а 24 февраля 2022 года, по словам Пименова, «к нашей горечи, их оправдало».
Более 37% населения в Латвии — русскоязычные. Раньше родители могли выбирать, в какую школу отдать своего ребёнка — с обучением на латышском языке или на русском. Но с сентября 2025 года девятилетние школы нацменьшинств (в первую очередь, русскоязычные) в стране будут обязаны вести все предметы только на латышском. Процесс перехода начался ещё до войны в Украине, но активизировался сразу после.
Игорь Пименов называет эту ситуацию «абсурдной и оскорбительной».
«Русским детям русские преподаватели вынуждены преподавать географию или биологию на неуверенном, а иногда и плохом латышском, — описывает нынешние уроки в школах экс-депутат. — В результате дети перестают серьёзно относиться к учителю, перестают уважать предмет и перестают уважать самих себя. На это у языковой инспекции один ответ учителям: не знаете язык — уходите».
По мнению Пименова, большая часть русскоязычного населения Латвии сейчас «находится в состоянии подавленности». «Мы теперь не можем обратиться за поддержкой к России. Для этого нужно, чтобы Россия была другой», — утверждает Пименов.
Что говорят чиновники о защите русского языка
Российские власти неоднократно комментировали ситуацию с русским языком за рубежом. Министр иностранных дел РФ Лавров говорил о «вопиющих проявлениях русофобии западных стран по отношению ко всему русскому». Официальный представитель МИД РФ Захарова заявляла, что «со стороны Запада была запущена колоссальная кампания по дискриминации русского языка».
Мария Захарова же подчёркивала, что основные направления работы МИДа с россиянами, живущими за рубежом, — «поддержка и продвижение русского языка, сохранение исторической правды, духовное просвещение». Она говорила, что всё это поможет соотечественникам уберечь своих детей от «засилья извращений» в западных странах.
В мае 2022 года при МИДе РФ создали Департамент международного гуманитарного и культурного сотрудничества. Он занимается реализацией новой программы «Поддержка и продвижение русского языка за рубежом». Также в ведомстве департамента — координация всех организаций, которые работают в этой области. Это Россотрудничество, фонд «Русский мир», Государственный институт русского языка им. Пушкина.
В феврале 2023 года Сергей Лавров сообщал, что у государства пока нет денег на программу «Поддержка и продвижение русского языка за рубежом». Позже появилась информация , что в 2024 году на программу будет выделено 502 миллиона рублей, а в 2025-26 — по 508 миллионов. На что конкретно будут потрачены деньги — информации мало.
На сайте правительства РФ сказано, что программа «находится в стадии разработки».
Учредитель частной гимназии «Максима» в Риге Ольга Исакова говорит ЛБ, что сейчас для неё — «открытый вызов, как дальше быть и жить в нашей стране». «Мы никогда не ставили под сомнение необходимость знать латышский и говорить на нём — при сохранении своего родного. Но в Латвии сегодня не различают [русский] язык и [российскую] власть. В народе заложены исторические фобии по отношению к большой имперской России», — считает Исакова.
Предприниматель, член партии «Новое единство» Андрейс Файбушевич уже много лет выступает в поддержку латышского языка. В 2019 году в его баре в Даугавпилсе отказались говорить по-русски. В том же году Андрейс не стал участвовать в эфире Латвийского радио 4, потому что сотрудники радиостанции общались с ним на русском. В разговоре с ЛБ Файбушевич рассуждает, что Россия «всегда использует „защиту русского языка“ как повод для начала войны против независимых соседей».
«То есть, чем менее русифицирована территория, тем меньше вероятность того, что Россия решит начать войну против нас [Латвии], — говорит Файбушевич. — Для нашей безопасности крайне важно иметь как можно меньше русскоязычных — чтобы избежать [путинскую] пропаганду и свести возможное сотрудничество к минимуму. Конечная наша цель — добиться того, чтобы люди в Латвии предпочли использовать латышский язык вместо русского».
«Мы рубим не с того конца»
«Многие [финны] чувствуют, что сейчас у них есть право вот так открыто ненавидеть всё российское, даже если раньше они относились к России нейтрально, — считает учительница Танья Ондуто из финского города Турку. — После февраля 2022 года внутри меня самой началась борьба — а стоит ли мне преподавать русский. Сейчас я чувствую, что это надо».
Танья — учительница русского языка в государственной школе Пуолала. Это единственная школа в Турку, где есть русские классы. В сентябре 2022 года появились слухи о том, что мэрия собирается эти классы закрыть. В местных СМИ писали, что это оправдывается маленьким количеством учеников и трудностями с поиском учителей. «Но, кажется, это неправда, — дипломатично говорит ЛБ Ондуто. — Желающие у нас есть, и учителей хватает. Думаю, [на решение чиновников] влияет, в том числе, и война».
Родители написали обращение в мэрию с просьбой не закрывать классы. Окончательного решения по поводу русских классов в Пуолала ещё нет. Но у учителей, по словам Таньи, есть ощущение, что «всё разрушается». Ондуто просит журналистов ЛБ не «усиливать представление, как будто за рубежом все — против России». «Есть люди, которые [русский] язык и связь [между Финляндией и Россией] хотят сохранить, — говорит она. — Просто война очень всё осложняет».
«Мои друзья нормально реагируют на то, что я преподаю русский, — подчёркивает Ондуто. — Они понимают, что Путин и русский язык — всё-таки разные вещи. И что русский язык ни с кем не воюет».
При этом в августе 2022 года издание Helsingin Sanomat опубликовало материал о финских студентах, изучавших русский язык — они сталкивались с тем, что их называли «приспешниками Путина».
Студентка Франциска Кокорш, которая учится в институте славянской филологии Мюнхенского университета в Германии, говорит ЛБ, что её никогда не называли «приспешницей Путина». «Но иногда, когда я говорю, что учу русский язык, мне становится не по себе, потому что собеседник может подумать, что я симпатизирую России», — рассказывает Кокорш.
Франциска пошла на языковые курсы после окончания школы. Кокорш нравилось, как «мило» звучал русский язык, она любила слушать советские военные песни. «Да, это было странно, но там столько эмоций и меланхолии», — объясняет Кокорш ЛБ.
Зимой 2022 года Франциска вместе с другими студентами и своей преподавательницей Анной Шибаровой хотела записать видео на советскую песню «Катюша». Но после 22 февраля Кокорш поняла, что «ей противно прославление войны».
В результате участники проекта исполнили вместо «Катюши» украинскую народную песню «Ой у вишнёвого саду». Солировала уроженка Киева, сотрудница университета Наталья Миллер. Студенты из Германии, Казахстана, Хорватии, России играли на музыкальных инструментах и подпевали Наталье.
Портянка вместо красивой хоругви
Сейчас вузы в Германии начали больше внимания обращать на украинский язык, отмечает преподавательница Мюнхенского университета Анна Шибарова. В 2022 году, рассказывает она, на конгрессе немецкой славистики прямо задавались вопросы: «Почему мы говорим о „великой русской литературе“, а украинская литература привычно ставится в тень?»
Доктор филологических наук Гасан Гусейнов подчёркивает, что после распада СССР Европа «почти не обращала внимания на Украину». «Для многих европейцев Украина находилась где-то за Уралом, она была „непонятно что“, — описывает Гусейнов. — И сейчас происходит такое вот „исправление ошибок“».
С другой стороны, популярность «русских» курсов в некоторых университетах падает. Гусейнов рассказывает ЛБ, что в прошлом году на его курс русской поэзии в Берлине записалось «какое-то микроскопическое число студентов».
«Ещё три года назад на такой курс пришло бы 30 человек, а сейчас приходит пять, — подчёркивает он. — Но это понятно. Если вместо красивой хоругви вам показывают портянку — вы не идёте изучать эту портянку. О какой мягкой силе может идти речь, если ты двигаешь танки в чужую страну?».
Термин «мягкая сила» часто используется в дипломатии. Так называют имидж, который сформировался у страны на международной арене. Это позитивные события в области культуры и спорта, образования и просвещения, туризма и социальной политики.
Социолог Игорь Эйдман (признан иноагентом в РФ) считает, что «мягкая сила» — это «пиар-термин», и что к ней надо относиться скептично. «Вот мы будем сейчас пропагандировать Чехова и Пушкина и таким образом получим влияние? — спрашивает он и тут же сам отвечает. — Всё это не очень действует».
Эйдман говорит, что российскому государству «ничего делать и не надо». «США и Великобритания не пытаются насаждать английский язык. Тем не менее, на нём говорит полмира, — рассуждает он. — Немцы тоже не насаждают и совершенно не переживают, что немецкий не так популярен как английский. Это всё не нужно, это имперские амбиции, которые должны остаться в прошлом. И эта архаика должна умереть с путинским режимом».
Какую поддержку оказывают «Россотрудничество» и «Русский мир»
Большинство собеседников, с которыми разговаривали ЛБ, оценивает работу российских властей по продвижению русского языка за границей как недостаточную. «Они вообще не предпринимают никаких усилий», — считает член Ассоциации преподавателей русского языка Великобритании Гутта Снеткова.
Снеткова рассказывает, что раньше Россотрудничество предоставляло помещение для собраний ассоциации в центре Лондона. «Это была единственная помощь, которую мы за все годы от них получали, — подчёркивает она. — От фонда „Русский мир“ вообще не было никакой поддержки».
Гутта вспоминает, что однажды её коллеги обратились в фонд, но «это было не очень хорошо». «Они должны были заполнить такое количество бумаг, что было бы проще и быстрее заработать эти деньги просто преподаванием», — говорит Снеткова.
Латвийская ассоциация в поддержку школ с обучением на русском языке раньше работала с Россотрудничеством. «Нам давали деньги на „Татьянин день“ — это праздник русской культуры и образования, — вспоминает председатель ассоциации Игорь Пименов. — Всё было по снижающейся кривой. Последний раз мы получили 800 евро в 2019 году. Это ушло на аренду Дома Москвы. По сути, деньги из одного российского кошелька перетекли в другой. А когда началась война, ни о каком сотрудничестве ни с каким госучреждением РФ речи быть не может».
И. о. завкафедрой иностранных языков Горно-Алтайского госуниверситета Иван Кольцов проводит программы для монгольских школьников и преподавателей. Правда, в основном, на волонтёрских началах. «В прошлом году мы подали большой проект в „Русский мир“, но у них ограничения в финансировании, а мы даже не знали об этом, — рассказывает Кольцов. — В конфиденциальной беседе нам сказали, что до миллиона [рублей] поддерживают легко, до двух — скрепя сердцем, а свыше — практически никогда».
И «Русский мир», и Россотрудничество Эйдман называет «политическими организациями, которые продвигают кремлёвские интересы среди русскоязычного населения за рубежом». Игорь считает, что даже на культурных мероприятиях такие госорганизации «будут пытаться протащить какие-то кремлёвские нарративы».
«Могут рассказывать о русской культуре, но постоянно при этом намекать — надо помогать родине, родине плохо, её все обижают, давайте помогать, — говорит Эйдман. — Окучивают, окучивают… Средства разные, а цель одна — использовать русскоязычных в своих политических целях».
И. о. директора филиала Россотрудничества в Монголии Валерия Кильпякова подчёркивает, что её организация «вне политики» и открыта для всех, «кто приходит с миром».
«У нас нет станка, мы не можем напечатать валюту, на которую мы можем всех купить, — рассуждает Кильпякова. — Мы другим берём — вот этой мягкой силой. Культурой, образованием, языком. Нам надо ещё больше усилить работу. Русский язык должен занимать ведущую позицию в мире».