42-летний бывший заместитель начальника собственной безопасности ФСИН по Иркутской области полковник Александр Чепрасов говорил, что перед самым арестом в 2021 году с ним связывался сотрудник ФСБ и просил «не усердствовать» с расследованием хищений в колонии № 15 Ангарска и пытками заключенных после бунта, который произошел в ангарской колонии в апреле 2020 года. А когда полковник Чепрасов продолжил собирать доказательства, его арестовали.
В уголовном деле против Александра Чепрасова, которое есть в распоряжении «Людей Байкала», много нестыковок. Уголовное дело построено на словах человека, которого вместе с Чепрасовым обвинили во взятке, но в итоге этот человек получил условный срок. Из СИЗО Чепрасов жаловался на давление, которое на него оказывали силовики. В январе 2025 года он ушел на войну. В апреле пропал без вести. Теперь суд рассматривает жалобы Чепрасова без самого заявителя.
«Кромбахер — все свершилось! Все ништяк»
Утром 29 апреля 2021 года иркутянин Александр Чепрасов впустил в квартиру рабочих, которые пришли собирать шкаф. Сказал им, что скоро вернется. Сам поехал на встречу по работе, попутно завез жену Наталью в МФЦ. На парковке рядом Чепрасов встретился с бывшим лесником колонии № 15 Николаем Климовичем.
Климович суетливо перебирал в багажнике своей машины какие-то мешки, потом наконец достал бумажный пакет и дал его Чепрасову. Сам, не глядя на собеседника, снова нырнул в багажник машины. Так, по мнению следствия, Климович передал Чепрасову взятку в 10 миллионов рублей.
Момент передачи пакета из машины тайно снимали оперативники. Этот ролик длиной восемь секунд — одна из ключевых улик в деле. На видео высокий стройный мужчина в кожаной куртке и джинсах, это Чепрасов, принимает пакет, легко перебрасывает его из одной руки в другую. Вокруг припаркованы машины, на улице безлюдно. В один из последних дней весны 2021 года в Иркутске пробрасывает снег, дует ветер.
Климовича почти не видно, он стоит к камере спиной, наклонившись к багажнику. В кармане у него спрятан диктофон, на который он записывал разговор.
— Кромбахер же, блядь, — начинает Климович.
— Кромбахер? — переспрашивает Чепрасов.
— Кромбахер — все свершилось! Все ништяк, — отвечает ему Климович.
Этот диалог, по мнению следствия, подтверждает намерение Чепрасова получить взятку. «Кромбахер» — это секретное слово, которое он заранее придумал, а фраза «все свершилось», якобы передает тайное послание о том, что деньги удалось добыть.
Чепрасов говорил потом следователям, что договаривался со своим знакомым Климовичем о другом. В этот день Климович планировал передать ему журнал учета колонии. Климович работал лесником в колонии № 15 и уволился оттуда. Знакомый также пообещал, что вместе с документами принесет пару бутылок пива. На этот счет Климович сыронизировал, сказал, что «особисту» будет интересно попробовать любимое пиво человека, против которого он ведет расследование. По словам бывшего сотрудника ИК-15, именно это пиво предпочитал начальник колонии (теперь уже бывший — ЛБ) Андрей Верещак.
Чепрасов взял в руки бумажный пакет с нарисованным на нем зеленым листом, и через несколько секунд его повалили на землю и заковали в наручники. Чепрасова отвезли в отделение ФСБ на улице Тимирязева. Так, в наручниках, его держали весь день, не разрешали позвонить, не вызывали адвоката, не давали воды и не отпускали в туалет, рассказывает жена Александра Наталья Сайдяшева.
Когда она вышла из МФЦ, парковка была пуста. Телефон мужа не отвечал. «Человек просто пропал среди бела дня. Я не понимала, как такое возможно. Обзвонила больницы, полицию. Мне сказали, что пока не прошло три дня, заявление о пропаже человека не примут, но дали подсказку: раз он у вас не обычный гражданский человек, позвоните ему на работу. Там сказали, что его задержали за взятку, дали ценный совет — быстрее нанимать адвоката и искать его в застенках», — вспоминает Сайдяшева.
В тот день ей самой, без мужа, пришлось принимать шкаф, который в квартире собрали работники. Первого мая Наталья и Александр готовились переехать в ипотечную квартиру.
Как пакет с листом превратился в пакет с надписью
Пачки пятитысячных купюр лежат в черном пластиковом мешке на письменном столе. Рядом — бумажный пакет, на нем зеленым написано «ECO BAG». В этом бумажном пакете, по версии следствия, бывший лесник Климович 29 апреля 2021 года принес полковнику ФСИН Чепрасов 10 миллионов рублей. Это первая часть его доли в 30 миллионов рублей.
Деньги Чепрасов и Климович якобы вымогали у бизнесмена Сергея Белоусова. Взамен Чепрасов обещал прекратить расследование хищений леса через ИК-15, в которых был замешан бизнесмен. Климович, по версии следствия, выступал в роли посредника и должен был получить свою половину — 30 миллионов.
Если вернуться к видеозаписи задержания, там видно, что Климович передал Чепрасову бледно-желтый бумажный пакет без надписей. На чистом поле нарисован зеленый лист. Чепрасов доказывал, что в пакете от бывшего лесника колонии Климовича получил журнал учета и две бутылки пива. Когда его задерживали, пакет упал на камни, бутылки разбились, бумага намокла. А к материалам дела приложена фотография чистого пакета — с двух сторон и сверху.
Проследить, как пакет с листом превратился в пакет надписью, невозможно. В материалах дела нет непрерывной съемки задержания и обследования переданного пакета, как этого требует закон. «Видели ролики оперативной съемки, как задерживают коррупционеров? На глазах у понятых перед задержанным раскладывают купюры, пересчитывают их. Чтобы все было видно наглядно. Здесь такого не было», — объясняет адвокат Чепрасова Станислав Журавлев.
Оперативники прекратили фиксировать на видео ОРМ (оперативно-розыскное мероприятие — ЛБ) «из-за плохой погоды», об этом написали в протоколе. Но в другом документе, протоколе обследования, указали, что вещественные доказательства изучали при естественном свете и ясной погоде. Исследовали, и, не дожидаясь суда, уничтожили.
«Сначала мы думали, что это временное недоразумение»
«Сначала мы думали, что это временное недоразумение. Ну невозможно на таких доказательствах построить дело», — рассказывает Наталья. Первые два дня она ничего не говорила матери Александра Людмиле. Незадолго до ареста сына Людмила перенесла сложную операцию, невестка не хотела ее тревожить, потом все-таки пришлось сказать.
«Я не могла ни есть, ни пить, ни глотать. Такое состояние у меня было, — вспоминает Людмила Калиничева. — Но надо было брать себя в руки, искать деньги на адвокатов».
Чепрасов, офицер с двадцатилетним опытом, не хуже любого адвоката указывал следователям на противоречия в деле. Обвинение против Чепрасова построено на словах Климовича. Его задержали 28 апреля, за день до ареста Чепрасова. Он сразу признался в том, что вымогал взятку у бизнесмена Белоусова — для себя и для Чепрасова. К материалам дела следователи приложили скрины переписок, якобы между Климовичем и Белоусовым. Они иносказательно обсуждали взятку, называли ее «дорожной картой». Климович дал в переписке расклад: из 60 миллионов рублей 30 Климович оставит себе, 30 передаст Чепрасову. Об этом, по материалам уголовного дела, Климович написал Чепрасову и получил от него ответ: «ОК».
Чепрасов вину не признал. Он говорил, что не получал сообщений о взятке от Климовича и не соглашался на нее, требовал проверить его телефон. Аппарат Чепрасова забрали, когда его задерживали. Но проверять телефон не стали ни во время следствия, ни на суде. Мать Чепрасова Людмила говорит, что телефон вернули в нерабочем состоянии, «утопленным». Близкие Александра заказали экспертизу и восстановили данные. Но следователи не стали включать их в материалы дела.
Чепрасов требовал также назначить лингвистическую экспертизу. Иначе не ясно, каким образом следователи пришли к выводу, что фраза Климовича «Кромбахер — все свершилось! Все ништяк» означает, что взятка успешно передана, и главное, что Чепрасов ее согласился взять.
Защита обращала внимание на то, что аудиозаписи, которые следователи представили как подтверждение разговора Чепрасова и Климовича перед задержанием, нельзя использовать как доказательства. Когда Климович шел на встречу Чепрасовым, по закону должен был быть составлен акт вручения звукозаписывающего устройства. То, как Климович надевает аппарат, должны видеть понятые, в акте должно быть написано, что за устройство записывает разговор. Точно так же с изъятием диктофона с записью — оно оформляется актом, при понятых. Ничего этого сделано не было.
Адвокаты Чепрасова отдали аудио на экспертизу, специалист обнаружил в записях следы вмешательств. Защита говорила о многих других нарушениях во время расследования и противоречиях в уголовном деле.
«Иркутский комиссар Каттани»
Расследовать воровство сотрудников и пытки заключенных Чепрасов начал после бунта в колонии № 15, она находится в 40 километрах от Иркутска. По официальной версии, 9 апреля 2020 года заключенные порезали себе руки, потом подожгли несколько зданий, в том числе производственные цеха. Бунт продлился около двух суток, его подавили, после этого более 300 человек перевели в другие учреждения, в том числе в иркутское СИЗО-1.
Есть и другая версия событий: бунт сознательно спровоцировало руководство ИК-15, чтобы в пожаре уничтожить документы о незаконных рубках и скрыть следы преступлений. Так считают, например, член совета при президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека Ева Меркачёва и основатель проекта Gulagu.net Владимир Осечкин. Он рассказывал о злоупотребления руководства ИК-15 и пытках заключенных на своем канале. Чепрасова Осечкин в разговоре с «ЛБ» называет иркутским «комиссаром Каттани, самым настоящим опером, который просто выполнял честно свою работу. На чем и погорел в нынешней России».
Заключенных пытали, чтобы они признались в организации бунта и поджоге. Особенно жестоко истязали и насиловали заключенных, которых вывезли в СИЗО № 1 и колонию № 6. Заключённого Кежика Ондара. Сокамерники, сотрудничавшие с руководством, избили его, потом изнасиловали кипятильником и включили электроприбор. Кипятильник взорвался внутри Кежика. Медики смогли спасти заключенного, ему сделали несколько операций. Кежик получил инвалидность.
В начале апреля 2021 года Чепрасов вызвал на опрос предпринимателя В.С. Евдокимова. Тот передал Чепрасову реестры лесорубок, показывающие, сколько леса на самом деле заготавливали через колонии № 14 и № 15. Протокол опроса хранится в материалах уголовного дела против Чепрасова. Всего в деле 19 томов.
Правда, потом Евдокимов говорил следователям, что не давал Чепрасову документы и ничего не рассказывал про незаконные рубки. По его словам, Чепрасов исказил его слова, а он, не глядя, подписал протокол. На это Чепрасов снова попросил проверить его телефон, упомянув, что в нем была сохранена аудиозапись разговора. Но следователи не стали переслушивать запись.
29 апреля Чепрасов встретился с бывшим лесником колонии № 15 Климовичем, который, по словам полковника, обещал принести ему еще одно доказательство — журнал учета выезда машин с лесом из колонии. На встрече с Климовичем Чепрасова задержали.
Из СИЗО через адвокатов Чепрасов передал обращения к генеральному прокурору Игорю Краснову и тогдашнему директору ФСИН Александру Калашникову. «Я хорошо работал, достигал высоких показателей, но залез не в ту тему. Тему, которая, по-русски говоря, находилась под крышей ФСБ, — говорил в одном из видео из СИЗО Чепрасов. — Начиная как минимум с 2015 года, шло полное разграбление природных ресурсов земель, переданных ИК-14 и ИК-15. Верещак (бывший начальник ИК-15 — ЛБ) был избран как подписант для передачи природных ресурсов некой группе коммерсантов, которых представляет „решала“ Белоусов (предприниматель, с которым якобы договаривался о взятке Климович — ЛБ). Мы добились возбуждения уголовного дела против Верещака, хотя Следственный комитет незаконно отпинывал материалы обратно».
Перед арестом к Чепрасову приезжал начальник отдела «М» регионального ФСБ Лемзяков и просил «не особо усердствовать» с расследованием, заявил в публичном обращении Чепрасов.
«Лемзяков сказал, Следственный комитет выехал в арендованные леса, провел ревизию, составы (преступлений — ЛБ) есть, но следствие не готово, оно завалено делами, сильно не это… Тогда я не придал этому значения. Так как мы пробили сопротивление, добились возбуждения дела по одному маленькому эпизоду против Верещака, установили дополнительные факты. Они общеизвестны: строительство усадьбы, получение наличными деньгами взятки через посредника Иванова, и так далее и так далее».
Чепрасов говорил, что после встречи с Лемзяковым «расшил» собранные в одно дело материалы и стал отправлять их следователям отдельными частями. Он также проводил проверки по жалобам заключенных на пытки после бунта в колонии № 15 в апреле 2020-го.
«В своём расследовании я доказал, — писал Чепрасов в заявлении, в котором просил возбудить уголовное дело о фальсификации доказательств против него (документ есть в редакции — ЛБ), — что следственный отдел УФСБ по Иркутской области выписывал документы, на основании которых с „неугодными“ людьми необходимо было произвести следственные действия и их нужно опросить в качестве свидетелей. Но никаких следственных действий не производилось — были пытки».
Чепрасов оказался единственным в иркутском ФСИН, кто подписал заключение служебной проверки против начальника СИЗО-1 Игоря Мокеева и передал материалы в следственные органы. В феврале 2021 года Мокеева уволили с формулировкой «по отрицательным мотивам».
«Карательно-наказательная индивидуальная мера»
Жена Чепрасова Наталья узнала о расследованиях мужа от адвоката, когда муж был уже в СИЗО. Дома Александр мало рассказывал о работе. «Максимум, за обедом мог попросить объяснить, как деньги приходят на расчетный счет, саму технологию бухгалтерских проводок. Я работаю бухгалтером, и Саша мог меня спросить отвлеченно, не касаясь конкретных контрактов, — вспоминает Наталья. — Мы делали ремонт в своей квартире, все разговоры были о том, какие обои наклеить, куда поставить шкаф. Я не чувствовала, что надвигается что-то плохое. В целом работа Саши подразумевает, что у него могли быть недоброжелатели, но он всегда отшучивался. Говорил, что все, кому не нравится, как он ведет дела, явно ему хорошего не желают. Это был общий фон, мы были к этому готовы. Но о конкретных угрозах я не слышала».
За год, пока шло следствие, двухметровый Чепрасов потерял почти треть своего веса — похудел на 30 килограммов. В это время близким не давали свидания с ним, не разрешали звонить и передавать продукты и вещи. О том, что Александр в СИЗО трижды переболел, предположительно ковидом, родные узнавали от адвоката. В такие дни Чепрасова не привозили на следственные действия.
«Целый год прошел в полной тишине. Мы не могли добиться, чтобы нам разрешили звонки. Хотя общалась с родственниками в СИЗО, остальным давали возможность позвонить. Единственное, что я смогла добиться через уполномоченного по правам человека — чтобы к Саше просто сходили и сказали нам, жив он или нет», — говорит жена Чепрасова. Она добавляет, что Александра держали зимой в холодной камере, стены были покрыты слоем льда. «Он просил перевести его в другую камеру. Но, как я понимаю, это тоже была карательно-наказательная индивидуальная мера», — считает Наталья.
«Грамотный, принципиальный, награжден медалями»
Руководство ФСИН по Иркутской области дало Чепрасову такую характеристику, будто его не судят, а представляют к награде. Грамотный, принципиальный, ответственный руководитель. Отдел под руководством Чепрасова за год отправил в суд материалы по семи преступлениям, которые совершили сотрудники ведомства. Судя по всему, в числе этих семи — уголовное дело против начальника колонии Верещака. Преступления были пресечены, бюджет сохранил более восьми миллионов рублей, пишут руководители в характеристике Чепрасова. За время работы с 1995 года неоднократно получал поощрения, был награжден медалями.
Пока шел суд над Чепрасовым, по материалам, которые он собрал, в колонию отправился начальник ИК-15 Верещак. В марте 2023 года ему дали четыре года за превышение полномочий. В апреле 2023 добавили еще 10 лет за превышение полномочий и взятку. В апреле 2025 года стало известно еще об одном уголовном деле. На этот раз в незаконной рубке леса и контрабанде древесины вместе с Верещаком обвинили предпринимателя Белоусова, того самого, за взятку от которого Чепрасова отправили в колонию.
Четырех сотрудников СИЗО-1, причастных к пыткам заключенных, в августе 2023 года осудили на сроки от четырех до пяти лет. В январе 2025 года их освободили, суд переквалифицировал обвинение с «превышения должностных полномочий» на «халатность». Но в июне Верховный суд России отправил дело на пересмотр.
Все время следствия и суда над ним Чепрасов требовал провести комплексное расследование и выявить всех причастных к преступлениям в колонии. Чепрасов говорил: его посадили, чтобы он не смог продолжить расследование и не вышел на людей, которые покрывали преступный бизнес.
Обращения к генеральному прокурору, руководителям ФСБ и ФСИН писала мать Чепрасова Людмила Калиничева. В 2023 году Людмила вместе с невесткой Натальей полетели в Москву и отнесли документы в Следственный комитет России, ФСБ, Генеральную прокуратуру, Военную прокуратуру и Уполномоченному по правам человека. Дальше секретарей их не пустили.
Документы приняли, но федеральные ведомства переслали материалы региональным силовикам. В одном из ответов областного Следственного комитета, подписанном полковником Тертычным, написано, что обращение Калиничевой оставили без ответа. В скобках указаны ссылки на 18 аналогичных писем матери Чепрасова за 2023 год. Тертычный объяснил отказ тем, что решение насчет уголовного дела Чепрасова принимает суд, туда и надо обращаться.
В ФСБ ответили, что проверка нарушений по материалам уголовного дела «не входит в компетенцию Федеральной службы безопасности». Подписал документ А. О. Лемзяков. Тот самый, который, по словам Чепрасова, советовал ему «не усердствовать» с расследованием. Так близкие Александра узнали, что Лемзяков из начальников отдела дослужился до заместителя начальника управления ФСБ по Иркутской области.
В марте 2024 года Чепрасова отправили в колонию на 12 лет и оштрафовали на 30 миллионов рублей. Климович, который передал ему пакет, получил пять лет условно. Со своего ареста в апреле 2021 года он находился под подпиской о невыезде, после суда подписку сняли. Журналисты ЛБ пытались связаться с Климовичем, но поговорить с ним не удалось. Номер, который был указан в судебных документах, оказался недействительным.
Чепрасов из СИЗО подавал на апелляцию, но в ноябре 2024-го проиграл ее.
«Жизнь в неволе страшнее, чем война»
20 января 2025 года Александр позвонил жене из колонии в Златоусте Челябинской области и сказал, что подписал контракт и собирается на войну. Он торопился, так как это был последний набор среди осужденных, больше из колоний контрактников не набирали. Из четырех отобранных из колонии Александр единственный попал в ВДВ, остальных отправили в штрафбат.
«Для Саши жизнь в неволе была страшнее, чем война. Хотя он понимал, что может погибнуть. Он хотел любой ценой вырваться из системы, вернуться и продолжить доказывать, что он не виноват. Еще его угнетало, что оставил меня с долгами. Больше миллиона ушло на адвокатов, и еще предстояли расходы, 30 миллионов штраф, плюс к этому два миллиона насчитали приставы за взыскание штрафа. Нам тысячи жизни не хватит, чтобы выплатить эти суммы, — объясняет Наталья. — Мы планировали сначала пройти кассацию. Если проиграем — думать о контракте. Но все случилось очень быстро».
Наталья отпросилась с работы и через несколько дней приехала в колонию, нагруженная снаряжением. Привезла то, что заказывал муж: тактический рюкзак, ботинки, два зимних костюма, аптечки. Свидание длилось двое суток, Наталья купила продукты, чтобы готовить в камере для свиданий: курицу, яйца, картошку.
«Я была в туманном, полуобморочном состоянии. В нашей комнате работал телевизор, по новостям сообщали об успехах российской армии, что мы отвоевываем территории. Тут же шли кадры разрушенных городов. Саша жадно смотрел телевизор. Четыре года он жил в изоляции, без телевизора, без каких-либо новостей. Я готовила. Он все время хотел есть. Он готов был съесть все, и меня в том числе!» — улыбается Наталья.
На этом свидании супруги пытались планировать будущее, говорить о хорошем. Мечтали, когда все закончится, поехать к друзьям — сначала в Крым, потом в Краснодар. После свидания Наталья вышла из колонии, съездила в ЗАГС за сотрудницей, которая расписала ее с Александром. Хоть они и считали друг друга мужем и женой, им давали свидания в СИЗО как супругам, официально они зарегистрировали брак только в январе нынешнего года.
«Шлите сигареты, печенюшки. Хочется помыться»
Невеста и жених пришли на церемонию в черном: у нее теплый лыжный костюм, у него — тюремная роба. Регистрация длилась около 10 минут. Больше времени ждали, когда невеста и регистратор получат пропуски и их досмотрят на КПП и когда приведут из камеры жениха.
— Кольца у молодеженов есть? — спросила регистратор.
— Ну какие кольца, все украшения заставили снять на КПП… — растерялась невеста. Фотографии с церемонии у нее тоже нет.
Когда регистратор объявила Александра и Наталью мужем и женой, начальник отряда Чепрасова, присутствующий на бракосочетании, радостно зааплодировал. Перед тем, как Александра увели, супругам разрешили поцеловаться и подержать друг друга за руку. Это были последние минуты, когда Наталья видела мужа.
Наталья и Александр были влюблены друг в друга с 17 лет, но расстались. У каждого появилась семья и дети, а потом оба развелись со своими супругами. В 2019 году Александр разыскал свою старую любовь, и они снова решили быть вместе. В 2020 году взяли ипотеку, стали делать ремонт и готовились к переезду. Теперь Наталья живет в двухкомнатной квартире одна, кредит в 36 тысяч рублей в месяц тоже на ней.
Свою последнюю встречу с мужем Наталья вспоминает с радостью. В колонии впервые за четыре года они смогли дотронуться друг до друга. В СИЗО были разрешены свидания два раза в месяц — можно было лишь разговаривать через стекло.
Наталья вернулась в Иркутск, Александр ушел на войну. На фронте у него появился телефон. С учебного полигона писал, в основном, что тяжело ползать, болит колено. С фронта — коротко без особых подробностей сообщал, что жив-здоров. «Жду посылок, шлите сигареты, печенюшки. Воды нет, хочется помыться», — скороговоркой Наталья пересказывает содержание сообщений с войны.
Восьмого апреля Александр перестал выходить на связь. Командир, на которого вышла Наталья, сначала сказал, что не может дать ответ насчет Чепрасова, так уехал из части. Потом заблокировал ее. В ответ на запросы семья получала от минобороны извещение: «Статус активный». В мае статус поменялся на «Пропавший без вести».
«Я верю, что Саша жив. Мне написал священник, который провожал его из колонии на фронт. Батюшка сказал, что подарил Саше крест. Верю в его защиту», — говорит жена Александра.
17 июня суд в Кемерово оставил без изменения приговор Чепрасова. Следующая инстанция — Верховный суд. Подавать на обжалование близкие Александра собираются, как только он найдется. «Живой, конечно», — добавляет Наталья.