Болевой шок
«Сегодня, 4 апреля в 8.00 был найден труп. Тело было обгрызано, находилось рядом с домом. В огороде, на задах бегали 4 собаки».
Из деревенского чата села Шэнэ-Буса Заиграевского района Бурятии
Вечер 3 апреля в Шэнэ-Бусе выдался неспокойным. Домашние цепные псы, как по команде, начали сходить с ума. Бесконечно лаяли и не давали хозяевам спать. А ложатся в деревне, да ещё и в апреле, рано. Житель улуса Чингис несколько раз выходил во двор и за ограду, оглядывал свой участок, но ничего необычного не заметил. Около десяти он лёг спать, подумав, что по улицам бегают чужие собаки. В улусе было особо не принято следить за своими питомцами, говорит он. До этого случая.
— Сын по утрам всегда приходит, проведает бабушку. Зашёл в дом: телевизор включённый, а мамы нету. А потом он нашел её, — рассказывает Чингис про свою соседку.
Каждый день проходил у 84-летней Цырен-Дулмы Нимаевой одинаково. Ранний подъём, немного дел по дому, ближе к семи утра заходил сын, потом нужно было позаниматься огородом, хоть и ходить тяжело, приготовить обед: может заглянуть внук. Вечером телевизор, в девять — обязательный звонок детям, чтобы отметиться.
Что произошло вечером третьего апреля, выяснить не удалось. Соседи склоняются к версии, что уже после традиционного вечернего звонка пожилая соседка решила выйти за ограду посмотреть, из-за чего шумят собаки. Тогда же на Цырен-Дулму и напала дикая стая, а уже утром нашёл сын.
— Мой дом напротив, и всё хорошо видно. Муж подумал, что корова умерла. Я говорю, а зачем тогда следаки приедут? Корову смотреть? Я в бинокль сразу поглядела и увидела, что лицо всё красное в крови, а лица как бы нету. Нет носа, ничего, — вспоминает соседка Настя.
Уже к восьми утра на месте были полицейские и следователи следственного комитета, труп накрыли. Сотрудники ходили по огороду и искали части тела. Внимательно рассматривали чёрную с проплешинами жухлой травы землю. «Ногу нашли, а руку нет», — говорит сосед Цырен-Дулмы Чингис. Тогда же на место трагедии вернулась стая собак.
— Эта свора на одного-то полицейского налетела. Он, бедный, успел только на столбик запрыгнуть, а оружие не успел вытащить. Два раза мента они загоняли на забор, — рассказывает другой сосед с еле скрываемым удовольствием.
Полицейский не успевал слезть со столба, как собаки возвращались к нему и снова пытались напасть. Его коллеги замешкались, но сделать выстрел всё-таки удалось. Одну суку ранили, она упала тут же, в огороде, остальные разбежались и больше работать следователям не мешали.
В тот же день к ночи судмедэкспертиза вынесла заключение, что смерть Нимаевой не могла наступить до встречи с животными. Официальная причина — травматический и геморрагический шок. Проще говоря, Цырен-Дулма Нимаева умерла от боли, пока её рвали собаки.
«Знаете город Новый Орлеан? Вот то же самое. Дикие места»
«Жители наблюдают, чтобы собаки не вошли в поселение. Мужчины прямо караулят».
Из деревенского чата села Шэнэ-Буса
Владимира, сына погибшей, соседи в улусе видят нечасто. Сначала он работал в городе и каждый день добирался до Улан-Удэ больше часа, последнее время по три раза в неделю ездил на гемодиализ сюда же, в столицу республики. Но по утрам, до своих дел, всегда успевал навестить мать. «Не скандальная она, нормальная. Малоразговорчивая», — так описывает погибшую её ровесница с другой улицы, жительница улуса. Она отказалась назвать своё имя.
— Она редко выходила, ходила плохо, с тросточкой. Мимо пройдёшь — здрасьте, здрасьте. Живёт да живёт бабушка. Я видела, что к ней внуки приезжали, девчонка с коляской в том году ходила, тоже видать внучка. Мы в амбулаторию с ней вместе ходили, — вспоминает соседка Настя.
Всю жизнь Цырен-Дулма прожила в Шэнэ-Бусе, никуда не уезжала. Работала дояркой. Примерно 15 лет назад купила хороший дом. Сын вместе с внуком огородили его добротным забором из сайдинга цвета какао, сделали тёплый туалет, «как в городе».
— Она в здравом уме была, сама за собой ухаживала. Она и в администрацию сама приходила по делам, оформляли землю. Нормальная женщина была, — вспоминает глава поселения Илькинское, в которое входит улус Шэнэ-Буса, Ирина Господинова.
Шэнэ-Буса, рассказывают местные, это, можно сказать, искусственное образование. Несколько крохотных разрозненных поселений, названий которых уже никто не помнит, ещё в начале советской власти решили объединить в одно целое. Аборигены занимались здесь одним — скотоводством. Вырастить что-то в песчаной почве, которую разметают сильные степные ветра, даже не пытались. В советское время здесь начали заготавливать лес. Благо сосняка в округе было много. Тогда же появились леспромхозы, завод по ремонту лесовозов и даже ПТУ — учили там на водителей, лесных мастеров и автомехаников.
ПТУ и леспромхозы в Шэнэ-Бусе давно разрушены, официально в улусе всего две пилорамы, но, по словам жителей, в каждом втором дворе деревья незаконно заготавливают на продажу. Больше заниматься в деревне нечем. «Работу охота всем», — говорит глава Ирина Господинова. Вроде как недалеко от села обещали построить ДОК — деревообрабатывающее производство, но пока только на словах.
— Лес воровать нельзя, да и грех большой. Здесь поезда ходят: раньше мы их не видели, такой густой лес был, а сейчас — насквозь видно, — рассказывает один из пенсионеров Шэнэ-Бусы, который тоже отказывается назвать своё имя.
Он же добавляет, что красивое название улуса переводится как «новое поселение». «Знаете город Новый Орлеан? Вот то же самое. Дикие места», — проводит он аналогию.
Особенно недовольны в улусе состоянием медпункта. Фельдшер приходит на работу пешком из соседнего села, до него пять километров. По утрам медик топит печку и ждёт, когда комната нагреется и можно будет осматривать малышей. Старый потолок приходится постоянно конопатить — обваливается. Зато школа и детский сад, расположенные в одном здании, нареканий не вызывают. Добротное строение досталось с богатых времен, но и ему уже больше полувека.
От улуса всего 80 километров до столицы Бурятии — Улан-Удэ. Шестьдесят из них по хорошей дороге, она входит в нацпроект и ремонтируется. Остальные 20 к агломерации уже не относятся, поэтому машины едут по середине разбитой трассы, где чуть меньше ям.
«Нельзя животных стрелять. А людей кушать можно?»
«Нужно обеспечить контроль за каждым ребёнком и составить ориентировку на собак».
Из деревенского чата села Шэнэ-Буса
Все воскресенье в Шэнэ-Бусе работали следователи, опрашивали мало, всё больше искали улики. Потом погибшую погрузили в машину и увезли в морг в Улан-Удэ. А местные пошли искать оставшихся в живых четырёх псов.
— Когда они начали гоняться за полицейскими, надо было всех сразу отстреливать, но прокурорские не дали. Сказали: «Нельзя животных стрелять». А людей кушать можно? — негодует пенсионер. Он всю жизнь прожил в этом улусе, хорошо знал погибшую и её семью.
Правда, трупы еще трёх собак из дикой своры всё-таки нашли на следующий день в разных частях деревни. Кто отстреливал, не сознаются: в деревне все понимают, что за такое могут и наказать. Четвёртую собаку из стаи так и не нашли: «Ещё одна считай где-то бегает».
— Находили их по утрам. Они, видимо, прибегали из леса, там где-то расположились в кустах. Всё равно среди людей выросли, тянутся, наверное. Одну сучку нашли в кочегарке, она в яму старую упала, другого в старом здании универмага, — рассказывает Чингис.
Слова подкрепляют фотографиями, которые выкладывали в местном чате. На снимках трупы рыжих короткошёрстных собак среднего размера. Жители улуса в один голос говорят: они бойцовские. На телах много шрамов, а сами псы крепкие и мускулистые.
В чате, который ведёт администрация Шэнэ-Бусы, написано, что ветеринары и опытные кинологи осмотрели псов и сделали такие выводы. Якобы и шкура у них крепкая, и подкожного жира много: у бездомных такого нет. Никак документально это не подтверждается. Доподлинно известно только то, что бешенством животные не страдали. Но версия с бойцовскими собаками прочно укрепилась в сознании сельчан.
«Пит-буль-терьер», — по слогам выговаривает сосед погибшей Чингис. И добавляет, что в породах он разбирается и эти точно не дворняги.
— Я по фотографиям собак не знаю, что ли? Кто-то выбросил. В городе стали поджимать с этим делом. Надоело кормить их кому-то, вот к нам и привезли. Мы всех своих знаем. Эти собаки вообще не местные, — говорит он.
Своих, которые тоже разгуливали по улицам, после трагедии сразу же попрятали по оградам и посадили на цепи. Тех, кого не успели, тоже убили. В селе была паника, собак отстреливали без разбору. Все ходили с палками и боялись выйти за ограду, в магазин на расстояние 50-100 метров ездили на машинах. Детей одних не отпускали, администрация дала автобус, чтобы возить учеников в школу.
— У соседа была большая, пушистая такая, собака, очень добрая. Её застрелили. А ещё одна рыжая соседская бегает до сих пор по улусью, огрызается. Я её скоро сама задушу, — горячится Настя.
Она же дальше развивает мысль про бойцовских собак. Настя считает, что их усыпили в Улан-Удэ, привезли сюда и выбросили в лесу.
— У всех предположение, что их сюда завезли и бросили. Мы же смотрели эти фотографии в группе, они были в шрамах все. У всех сложилось единственное мнение, что они участвовали в подпольных боях. Потому что они упитанные, откормленные. Они, считай, такие массивные, как качки накачанные. Таксу загрызли, хозяйка Танюха видела в окно, что они просто подлетели, пару секунд — и собаки нету: всё, мёртвая лежит, — вспоминает она.
Уголовное дело
Но виноватых в Шэнэ-Бусе искать всё-таки начали, в первую очередь среди чиновников местной администрации. В следственном комитете посчитали, что собаки нападают из-за халатности властей.
— Распространение бродячих собак в населённых пунктах и их нападение на людей говорит о ненадлежащей организации работы органов местного самоуправления в сфере обращения с бездомными животными. В связи с этим по данному факту следственным отделом по Заиграевскому району СУ СК России по Республике Бурятия возбуждено уголовное дело по статье халатность, повлёкшая смерть человека, — гласит официальный релиз.
Но с тех пор никаких новостей от следствия не поступало. Глава поселения, в которое входит Шэнэ-Буса, себя виноватой не считает. Лично ей никаких обвинений не предъявили ни следователи, ни семья погибшей. Ирина Господинова говорит, что у них ситуация с бродячими животными была ещё более-менее. Отстреливать собак до сих пор разрешают после введения режима ЧС, чем регулярно пользуются власти. С принятием закона о гуманном обращении — это последняя лазейка, чтобы безнаказанно истреблять животных.
— Мы каждый год подаем планово, чтобы у нас производили отлов собак. Но в 2020 году у нас была чрезвычайная ситуация по бешенству и у нас 47 собак в поселении усыпили. Потому что сразу на поражение убирали. И намного лучше стало. Бездомных таких не было. В основном собаки гуляют хозяйские. Плановый всё-таки будет отлов — для профилактики, — отмечает глава поселения.
В Бурятии в этом году на отлов, стерилизацию и возвращение собак на волю предусмотрели 55 миллионов рублей. Финансы выделяли на фоне двух громких историй. Сначала в пригороде Улан-Удэ стая напала на студентку: девушке сняли скальп, она чудом выжила и до сих пор лежит в больнице в ожидании реконструктивных операций. Следом в том же посёлке растерзали мальчика. Долгое время стоял вопрос об ампутации ноги, но в московской клинике её удалось спасти, сейчас ребёнок учится заново ходить.
Власти посчитали, что 55 миллионов должно хватить на отлов восьми тысяч особей. Сколько денег нужно на то, чтобы убрать с улиц всех бродячих собак в республике, никто толком не знает. По последним данным, только в Улан-Удэ больше пяти тысяч бродячих псов. Из-за скандалов с нападениями мэр города Игорь Шутенков потребовал ввести мораторий на закон о гуманном обращении с животными, но пока ничего не добился.
Зоозащитники такую постановку вопроса считают манипуляцией. Это самое простое решение — уничтожать собак. Защитники животных говорят, что расправы над животными участились. Против введения моратория и профессиональные кинологи. Они считают, что массовая стерилизация и чипизация собак, как это было сделано во многих развитых странах десятки лет назад, работает. И если бы власти занялись этим раньше, то проблема не была бы такой острой.
— Сожалею, что нет закона, по которому каждое животное определённого размера должно пройти дрессировку. А также что каждое, даже домашнее, животное, не представляющее племенной ценности, должно быть стерилизовано: если бы это выполнялось, то проблем стало бы гораздо меньше, — делится мнением директор улан-удэнского кинологического клуба «Амгалан» Ирина Васильева.
Сегодня ситуация с бездомными собаками напоминает волонтёру Светлане Ёлгиной мультфильм «Маугли». По её мнению, в сети появились «шерханы», которые требуют всех перестрелять, и «табаки», которые им поддакивают. А зоозащитники всего лишь отстаивают федеральный закон о гуманном обращении с животными.
Ни массовых подворовых обходов, ни массовой стерилизации и вакцинации животных после череды страшных происшествий не было. Власти республиканского центра Улан-Удэ ограничились обследованием посёлков, где произошли трагедии. В Шэнэ-Бусе обследование провели, благо в улусе всего две улицы. Но уже через пару недель собаки снова стали свободно гулять по деревне.
— Пока не начнут привлекать к ответственности за то, что собаки не чипированы, не привиты, не обследованы, всё это будет повторяться из раза в раз. Конечно, сейчас проще кричать «ужас!» — и под шумок можно снова начать варварски отстреливать животных. А смерть хоть раз приводила к чему-то хорошему? Можно дальше зарабатывать на этом нехитром деле деньги и не решать проблему в корне, — говорит волонтёр Светлана Ёлгина.
Тем не менее новый закон в Улан-Удэ всё-таки исполняют. Теперь с бездомными собаками обращаются по-новому. Ловят, фиксируя это на камеру, стерилизуют, вакцинируют, лечат, чипируют и выпускают обратно на улицы города, также под видеозапись. На процедуры для одной собаки предусмотрено 7103 рубля. Только на питание подрядчик должен тратить по 112 рублей в сутки. Ровно столько же до прошлого года уходило на питание дошколят в детских садах столицы.
Сотрудники СК до сих пор расследуют уголовное дело о смерти Цырен-Дулмы Нимаевой. У следствия две версии: либо на женщину напали бродячие собаки, а значит, отвечать будут чиновники, которые это допустили, либо псы всё-таки были домашние и нужно искать их хозяев.
Цырен-Дулму Нимаеву из Шэнэ-Бусы похоронили тихо, по буддийским обычаям. У русских и бурят из одного села два разных кладбища.
— У бурят-то как. Лама приехал, сказал, где похоронить, когда похоронить, в машину загрузили гроб и увезли. Похоронили и забыли, — рассказывает соседка Цырен-Дулмы Настя.
Бурятское кладбище — это неогороженный участок земли в лесу. Часто там не ставят даже памятники, а о могиле напоминает только небольшой холмик. По учению, чем быстрее он сравняется с землёй, тем лучше. Значит, колесо Сансары крутится дальше.