Сирота Юрий Рыбаченко ушёл на Донбасс в марте 2021 года. Заключил контракт с Народной милицией ДНР, служил снайпером. Погиб в Мариуполе спустя год, в марте 2022-го. Российское государство не признаёт его погибшим во время «спецоперации». Поэтому его вдове и двум сыновьям не полагаются «гробовые», а тело привезли за свой счёт сослуживцы. Похоронили «всей деревней».
«Кто бы мог подумать, что погибнет на войне, как прадед»
Дом, в котором жил Юра Рыбаченко вместе с матерью и бабушкой, стоит прямо за мемориалом воинам, погибшим в Великой Отечественной войне. На каменной плите 120 фамилий, среди них — Иван Рыбаченко. Это прадед Юры. «Кто бы мог подумать, что Юра тоже погибнет на войне», — говорит 58-летняя Галина Сигова, его двоюродная бабушка. Она живёт тут же, на соседней улице.
![](https://baikal-journal.ru/wp-content/uploads/2022/10/02_vanda-1024x683.jpg)
Юра родился в 2000 году, вместе с матерью они жили в доме бабушки. Отца мальчик никогда не знал. Ему было семь лет, когда его мать Ольга попала в тюрьму. С тех пор Юра её не видел. «Выпивала, не работала. Руки с клеем у неё были, — воровала, по деревне пóкостила», — говорит Галина Сигова. — Бабка, ихняя мать, тоже любила это дело«.
Почти сразу после освобождения Ольга умерла — попала под трамвай в Иркутске. Сотрудники министерства опеки и попечительства увезли Юру в детский дом в Черемхово прямо из школы. Юра постоянно сбегал из детского дома. Возвращался в дом бабушки за 39 километров от Черемхова, где находится детский дом. Как он добирался до деревни, родственники не знают. Сигова говорит: «Наверно на попутках».
Чаще подросток приходил в Свирск, к сестре матери Светлане. Она работает на ферме дояркой. Упрашивал тётю забрать его из детского дома. «А у меня травма была. Я его забрать не могла», — говорит Светлана. Она сидит около давно небеленой печки и курит одну сигарету за другой. В воздухе висит запах застарелого табачного дыма. Им пропитано всё — одежда на вешалке в углу, грязные шторы на окне. У печки лежат пустые пластиковые бутылки из-под пива.
![](https://baikal-journal.ru/wp-content/uploads/2022/10/03_vanda-1024x683.jpg)
Подростком Юра несколько раз грабил киоски, маленькие магазины. Сколько у него судимостей, родственники точно не знают. О том, что он в розыске у полиции, им сказали в военкомате. «Он был такой, воровал постоянно, — говорит его жена Ванда. — Вскроют киоск, он там возьмёт пива, сигарет и шоколадок. Друзьям отдаст. Он был хороший, добрый такой, со всеми делился».
«Маленький шебутной был, ни минуты спокойно не сидел, — говорит Галина Сигова. — Я думала, если возьму его, придётся к себе верёвками привязывать. И родственники бы не дали жить спокойно: ходили бы без конца». Галина хотела забрать Юру, её дочь и зять тоже были не против. Но для оформления опеки нужен был официальный доход. «А у нас официальной работы не было, — объясняет Сигова. — Тогда совхоз развалился, работы в деревне не стало».
В последний раз Галина Сигова видела Юру в 2018 году, ему было 18 лет. «Он на нас капитально обиделся, что не забрали его, — говорит Галина. — Не общался. Мы же о нём вообще мало чё знам».
«Так бы он не уехал. Ни мамы, ни папы. Никого рядышком»
Жена Юры, 20-летняя Ванда, и двое его сыновей, 4-летний Ярик и 3-летний Кирилл, живут в 12-тысячном городе Свирске, в 40 километрах от Серёдкиной. В однокомнатной квартире ободраны обои, течёт сантехника. Когда в ванной включаешь свет, в разные стороны разбегаются рыжие тараканы.
Эту квартиру Ванда купила за 480 тысяч материнского капитала в апреле 2021 года, сразу после того, как Юра ушёл на Донбасс. Денег на ремонт уже не хватило. В сентябре она родила третьего ребёнка, не от Юры. «Он знал. Говорил — рожай, вырастим», — говорит Ванда. По щекам текут слёзы. По её словам, они помирились в ноябре, Юра собирался вернуться к семье.
![](https://baikal-journal.ru/wp-content/uploads/2022/10/04_vanda-1024x683.jpg)
Ванда и Юра вместе росли в детском доме в Черемхово. Дружить начали в 13 лет. «Он постоянно защищал нас, девочек, — говорит Ванда. — Никогда в обиду не давал старшакам. Всем делился». В 16 лет Ванда забеременела и они с Юрой расписались. Прямо в детском доме им сыграли свадьбу. У невесты было белое платье, у жениха — костюм. «Отмечали, в кафе посидели, — вспоминает Ванда. — Все приходили к нам, поздравляли». Из всех родственников на свадьбе была только сестра юриной матери Светлана.
После свадьбы Юра и Ванда купили двухкомнатную квартиру в Черемхово. В детдоме Юра получал пенсию по потере кормильца, деньги приходили на его счёт. К моменту окончания школы накопилась достаточная сумма. Вскоре Ванда родила первенца, Ярика. Юра учился в вечерней школе и работал. «Везде, где придётся. Грузчиком, потом на лесопилке», — говорит Ванда. Денег не хватало. Ярик родился недоношенным, ему нужна была лечебная смесь. Две банки стоили полторы тысячи рублей. Юриной зарплаты не хватало даже на смесь.
![](https://baikal-journal.ru/wp-content/uploads/2022/10/05_vanda-1024x683.jpg)
Через год Ванда забеременела вторым ребёнком. Квартиру в Черемхово продали. Хотели добавить материнский капитал и купить другую, с ремонтом. Пока Ванда лежала в роддоме со вторым сыном Кириллом, Юра потратил все деньги от продажи квартиры.
«У него сразу появилось много друзей, — говорит Ванда. — Он был один, ему 19 лет. А там мужики, хитрые. Окрутили его, забрали и всё. Две машины купили, которые у друзей и остались. Деньги туда-сюда. И всё, мы без жилья оказались. Он очень добрый».
Жить стало негде. Ванда ушла от Юры.«Потому что он детей маленьких на снегу оставил», — объясняет она.
Ванду с двумя детьми приняли в детском доме, выделили им комнату. Старшему Ярику было два года, младшему Кириллу — два месяца. Юре остаться с ними не разрешили. В марте 2021 года он уехал на Донбасс. «Меня не было рядом, и он уехал, — говорит Ванда. — Рассказывали, что он в подъездах жил, у друзей. День у одного друга, день у другого. Так бы он не уехал. Ни мамы, ни папы, никого рядышком не было. Тётя у него там живёт, но никто ничем не помог».
![](https://baikal-journal.ru/wp-content/uploads/2022/10/06_vanda-1024x683.jpg)
С Донбасса Юра отправлял деньги «на детей», по 10-40 тысяч рублей в месяц. «Время у нас с ним разное, здесь четыре утра, там — вечер. Но он звонил и мальчишки просыпались, чтобы с папой поговорить. Он им сказки по видеосвязи рассказывал», — вспоминает Ванда.
Третьего марта у Юры закончился годовой контракт, он должен был вернуться домой. «У него сумки были собраны, ребят ждал, чтобы вместе поехать», — говорит Ванда. Но 24 февраля выезд с территории ДНР запретили. 25 февраля Юра звонил в последний раз. С тех пор Ванда с ним не говорила.
«Он от оружия погиб, которое бьёт огнём. Наполовину сгорел»
В конце марта Ванде позвонил Артём — сослуживец Юры. Он служит на Донбассе с 2014 года и помог Юре устроиться на службу. Сказал, что Юру убили 18 марта. Только на похоронах Ванда узнала подробности: что он погиб в Мариуполе, что тело его лежало на жаре под завалами три недели. Местность простреливалась, вынести труп было невозможно.
«Когда их окружили, он огонь на себя взял, а своих пропустил. Так Артём рассказывал», — говорит Ванда. Юра служил снайпером. Ещё в детском доме он хорошо стрелял и участвовал в соревнованиях по стрельбе, занимал призовые места. «Он любил победу. Победит, ему надо дальше и дальше идти. И когда он уехал туда, говорил: меня разрывают, туда и сюда зовут», — добавляет Ванда.
![](https://baikal-journal.ru/wp-content/uploads/2022/10/07_vanda-1024x683.jpg)
Сослуживцы привезли в Серёдкину гроб с телом спустя месяц, 23 апреля. Министерство обороны России отказалось заниматься транспортировкой его тела и похоронами. «Сослуживцы сами скинулись, наняли транспорт. Сами привезли его сюда», — говорит Галина Сигова. С перевозкой тела из Иркутска и организацией похорон помогли в общественной организации ветеранов боевых действий, дали 12 тысяч рублей на памятник.
Гроб привезли в деревенский клуб и поставили посреди зала, в котором обычно проходят концерты и новогодняя Ёлка для детей. Там он простоял ночь. Ванда допоздна сидела около гроба. Она была на шестом месяце беременности, из-под платья выпирал живот. Сыновей она на время оставила в детском доме.
![](https://baikal-journal.ru/wp-content/uploads/2022/10/08_vanda-1024x683.jpg)
Гроб был цинковый, сверху отделан деревом. В цинке — окошечко. В день похорон, пока родственники стояли на улице, один деревенский парень открыл деревянную крышку. Ничего не увидел, в окошке всё было чёрное — труп лежал в мешке. Галина Сигова рассказывает: «Я сослуживца Артёма спрашиваю: что там лежит, в гробу? А он говорит: „Не переживайте. Мы камуфляж купили, берцы. Всё одели на него“. Я говорю: „Ну здравствуйте. А вы на что одели эти берцы, если труп три недели на жаре лежал?“ Артём так внимательно посмотрел на меня и говорит: „Просто сверху положили“. Он от оружия погиб, которое бьёт огнём. Наполовину сгорел».
![](https://baikal-journal.ru/wp-content/uploads/2022/10/09_a_vanda-1024x683.jpg)
![](https://baikal-journal.ru/wp-content/uploads/2022/10/09_b__vanda-1024x683.jpg)
Могилу копали деревенские. Похоронили, как смогли. «Почестей положенных не было», — объясняет Светлана. Торжественных залпов над могилой — тоже. Сейчас их дают на похоронах военных, погибших в Украине. Когда гроб с Юрой опустили в яму и засыпали землёй, руководитель общества ветеранов боевых действий Игорь Зуев взял охотничье ружьё и «бабахнул» — выстрелил в воздух. Военком Боханского района молча постоял у могилы и уехал. Поминки провели в деревенском клубе. Там же, где ночью стоял гроб.
«Глава администрации была, а из района не видела никого, — говорит Сигова. — Зуев выступал, парни-сослуживцы. Говорили, что не трус, друг хороший». Сёстры Юриной матери Светлана и Люба на похороны не приехали. Как проходили похороны, они знают со слов соседей. Светлана говорит: «Не пошла я, потому что мы до последнего не верили, что это он. В военкомате нам постоянно отвечали, что он в розыске, в списках погибших его нет».
«Подумаешь, жили плохо. А как все остальные живут?»
Дом, в котором родился Юра, сейчас стоит пустой. Вместо стёкол в окнах грязный полиэтилен. Штакетник палисадника вывалился и лежит у забора. Зелёная масляная краска на стенах давно облупилась. На веранде пахнет нечистотами и затхлостью. До последнего времени здесь жила Люба, сестра Юриной матери. После того, как умер её сожитель, она переехала к Светлане в Свирск. «Вместе они пили, — говорит Сигова. — Пьют в деревне, как везде. Работы нету, да и не хотят. Ездят на вахту, кто жить хочет. В Урике база есть, лес валят. Мой зять там работает. Все едут наобум — заплóтят, не заплóтят. Могут и не заплатить».
![](https://baikal-journal.ru/wp-content/uploads/2022/10/10_small_vanda-1024x576.jpg)
В деревянном доме у Галины Сиговой пластиковые стеклопакеты, светлые обои на стенах, новая мебель. Мёртвого Юру привезли сослуживцы Артём и Кеша. На ночь они остановились у Сиговой. В день похорон друзья долго не тушили свет на кухне. Маша, дочь Сиговой, зашла туда под утро, чтобы налить себе воды. Артём и Кеша сидели за столом и плакали. «А вообще они мало говорили, — добавляет Галина. — С них сильно тяжело что-то вытянуть. Если бы не парни, никто бы не вывез тело. Никому там особо не надо».
У Кеши живёт в Свирске бабушка. У Артёма, который служит на Донбассе с 2014 года, — родители. «Я спрашивала: „Артём, зачем тебе это?“ — говорит Сигова. — Он опять посмотрел на меня, как на дуру. Говорит: „Ну как вам объяснить. Это моя работа“». Сигова считает: «Пацаны воюют за Россию, чтобы до нас война не дошла».
На похоронах Сигова впервые увидела Юрину жену Ванду. В её квартире в Свирске она не была ни разу, детей тоже не видела. Общаться начали только после Юриной смерти. «Артём очень просил, чтобы я их не бросала», — говорит Галина. Иногда она переводит детям деньги. Маршрутка из деревни не ходит. Чтобы добраться до ближайшего крупного посёлка Бохан, нужно нанимать машину за 1800 рублей туда и обратно. До Свирска — ещё дороже, но Галина точную цену не знает.
![](https://baikal-journal.ru/wp-content/uploads/2022/10/11_vanda-1024x683.jpg)
Два парня из Серёдкиной служат контрактниками, сейчас они в Украине. Ещё один, срочник Андрей Поздеев, попал в плен, его освободили и вернули домой. После возвращения он почти ни с кем не разговаривал и недавно уехал в Иркутск.
«Вот что Юрке не хватало? — спрашивает сестра юриной матери Люба. — 30 тысяч мало?» Сама она нигде не работает. Светлана говорит, что в Свирске «другой работы нормальной нет, только на ферме говно месить». Люба обещает проводить журналистов до Серёдкиной и показать дом, в котором родился Юра. Тут же просит «взаймы» 50 рублей. Получив их, исчезает и больше не возвращается. На кладбище у Юры она ни разу не была и могилу его не видела. Светлана приезжала один раз, уже после похорон.
«Зачем Юра ушёл туда? — сама себе задаёт вопрос Сигова. — Подумаешь, жили плохо. А как все остальные живут? Не подумал просто ни о детях, ни о ком. Собрался и ушёл. У них дом пустой в деревне. Не бывает, чтобы с неба упало, надо добиваться. Я считаю, если бы даже с Вандой не поругались, она не удержала бы его».
«Давай накопим денег, купим билет на самолёт и полетим к папе на небо»
В конце августа Ванда родила дочь Еву. В свидетельстве о рождении, в графе «отец» у девочки стоит юрина фамилия. Официально они с Вандой не разводились. Пока Ванда была в роддоме, детей пришлось оставить в детском доме в Черемхово. Присмотреть за ними было некому.
Ева родилась с непереносимостью лактозы. Уже через несколько дней после роддома они с Вандой снова оказались в больнице. Двух старших сыновей взяла с собой. Врачи запретили Ванде кормить дочь грудью, выписали специальную безлактозную смесь. Коробку детского питания дали с собой, его хватило на несколько дней. Затем смесь закончилась, в аптеках Свирска нужной не оказалось, да и денег у Ванды не было.
В районной больнице сказали, что у них подходящего питания для ребёнка тоже нет и в любом случае, сначала нужно оформить документы на его получение, а это займёт не меньше месяца. Почти целый день двухнедельная Ева ничего не ела и плакала от голода. Собирать деньги на смесь для младенца пришлось краудфандингом в течение нескольких часов через соцсети, искать машину и ехать за банкой смеси в соседнее Черемхово за 26 километров.
![](https://baikal-journal.ru/wp-content/uploads/2022/10/12_vanda-1024x683.jpg)
Ванде не полагаются «гробовые» за Юру от российского государства. В списках Министерства вооружённых сил он не проходит как погибший во время «спецоперации». «Говорят, пять миллионов должны от ДНР дать. Но это ехать надо, добиваться. А куда я поеду с тремя детьми?» — пожимает плечами Ванда. Она не собирается ничего делать.
Недавно ей пришло свидетельство о смерти Юры, она оформила пенсию по потере кормильца для детей. Теперь на каждого сможет получать по 12 тысяч рублей в месяц. На шестьсот тысяч материнского капитала за третьего ребёнка Ванда хочет «улучшить жилищные условия» — купить квартиру с ремонтом. После журналистского обращения в мэрию Свирска, коммунальные службы по поручению мэра поменяли проводку в квартире у Ванды и потравили тараканов.
![](https://baikal-journal.ru/wp-content/uploads/2022/10/13_vanda-1024x683.jpg)
В последний раз Ванда с сыновьями была на могиле у Юры 17 октября. Детям объяснила, что сейчас они поедут к папе.
«Папа, папа, мы поедем к папе!» — закричал четырёхлетний Кирилл, узнав что они собираются на кладбище. Что это такое, он ещё не понимает. Мальчик ждёт возвращения Юры, который в последнем разговоре сказал сыну, что заработал денег и привезёт ему большую красную машинку.
«Нет, там, куда мы поедем, будет только папина фотография. А папа сейчас под землёй», — ответила сыну Ванда.
Маленький Кирилл тут же побежал к коробке, где сложены игрушки, вытащил синюю лопатку, которой летом копался в песочнице.
«Тогда мы его откопаем!» — радостно заявил он, протягивая лопатку матери.
«Его нельзя откопать, потому что папина душа на небесах», — растерялась Ванда. Она до сих пор не знает, как объяснить детям, что отца они не увидят.
«Давай накопим денег, купим билет на самолёт и полетим к папе на небо. Он подарит мне красную машинку!» — тут же предложил Кирилл. Ванда промолчала в ответ.