«Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство!» — скандировали советские пионеры, выстраиваясь у плаката, на котором Сталин принимает букет цветов от маленькой девочки-бурятки. Этот плакат нарисован по фотографии, и на нём реальная девочка — это семилетняя Геля Маркизова, дочь наркома земледелия Бурято-Монгольской АССР Ардана Маркизова.
Девочка с плаката
Фото было сделано в 1936 году. Геля приехала в Москву вместе с родителями, членами делегации Бурято-Монгольской АССР. Среди участников той делегации ходили слухи, что Сталин собрал их в Москве, чтобы торжественно объявить: Бурято-Монгольскую АССР поднимут в статусе от автономной республики в составе России до союзной республики в составе непосредственно СССР. Однако этого не случилось. Всё ограничилось чередой скучных докладов «об успехах народного хозяйства».
Потом Энгельсина вспоминала, что во время одного из выступлений ей стало невыносимо скучно. Она встала и пошла через весь зал к Сталину, вручила ему принесённый родителями букет. «Это вам от детей Бурят-Монголии!» — сказала она и поцеловала вождя. Тот поднял её на руки и поставил на стол — в этот момент и было сделано то известное фото. Его напечатали миллионными тиражами в газетах, а Геля моментально стала символом счастливого детства для миллионов советских людей.
Однако уже в следующем году в стране начался Большой террор. Отца Гели обвинили в организации «антисоветского, панмонгольского заговора, целью которого был срыв посевной и использование колхозных лошадей для организации сабельных отрядов в тылу Красной армии». Не спасло его ни участие в Гражданской войне на стороне красных, ни многолетний партийный стаж, ни известность дочери.
Геля даже написала Сталину письмо, в котором убеждала его, что её отец никакой не японский шпион. Ардана Маркизова расстреляли в 1938 году, но родные об этом не узнали — им сказали, что отцу дали десять лет лагерей без права переписки.
Мать Гели провела в тюрьме год, после чего её с обоими детьми отправили в ссылку в Среднюю Азию как членов семьи врага народа. Спустя ещё пару лет мать нашли мёртвой — так и осталось неизвестным, была ли она убита или покончила с собой.
После смерти матери Геле и её брату разрешили переехать в Москву к родственникам. В столице она окончила школу и поступила на Истфак МГУ, где училась вместе с дочерью Сталина Светланой Аллилуевой — девушки знали друг о друге, но близко не общались. Став взрослой, Энгельсина преподавала в школе и институте, вышла замуж и родила детей. До конца жизни она хранила подаренный Сталиным патефон.
Что касается образа с фотографии, то он уже настолько прочно вошёл в советский быт, что просто стереть его было трудно. Тогда власти просто поменяли имя девочки на фото, и дочь врага народа бурятка Геля Маркизова превратилась в героя детского стахановского движения таджичку Мамлакат Нахангову.
Панмонгольский заговор
Отец Гели, Ардан Маркизов, был далеко не единственной жертвой «дела о панмонгольском заговоре». Вместе с ним арестовали ещё 141 человека, среди них — наркомы из правительства Бурято-Монгольской АССР, секретари партийных райкомов, писатели, учёные, ламы и крестьяне. Всего обвинения в панмонголизме предъявили 2026 человекам. Кого-то из них расстреляли, кого-то отправили в лагеря.
Всех их обвиняли в том, что они планировали вывести Бурято-Монгольскую АССР из состава СССР и присоединить её к Монголии. А как известно, в те годы Япония претендовала на то, чтобы включить Монголию в сферу своего влияния — отсюда и тезис о работе на японскую разведку. Ради этих целей они якобы создали повстанческие отряды, вооружились, а ещё травили скот и посевы, чтобы вызвать голод среди крестьян и поднять в деревне антисоветские настроения. Всё это — по прямой наводке японской разведки в интересах мирового империализма. Причём среди обвиняемых были не только буряты, но и русские. После смерти Сталина они были реабилитированы и признаны жертвами репрессий, а само дело признали сфабрикованным.
В 1937 году советские власти на треть сократили территорию Бурято-Монгольской АССР. Из неё выделили в отдельные образования Агинский и Усть-Ордынский округ, а Ольхонский район передали Иркутской области. Так у бурят оказалось три национальных субъекта в составе России.
В 1958 году Бурято-Монгольскую АССР переименовали в Бурятскую АССР. В 2008 году, после референдума, Усть-Ордынский округ вошёл в состав Иркутской области, а Агинский — в состав Забайкальского края.
В бурятской Книге памяти жертв сталинского террора 1930-х годов имена 12 753 расстрелянных. Из них только бурят там 4020, или 31,5%, а русских — 6206, или 48,5%
Три попытки создать бурятскую государственность
Дело о панмонгольском заговоре было выдуманным, а его жертвы вовсе не планировали вывести Бурятию из состава СССР. Но были ли другие, реальные попытки создать бурятскую государственность вне советской системы? Да, таких попыток было три, и все они относятся к периоду революции и Гражданской войны.
Первый проект назывался Государство Бурят-Монголия, просуществовал он с апреля 1917 по апрель 1920 года. Несмотря на слово «государство», образование изначально создавалось как автономия в составе России, в которую включили земли бурятских родов по обе стороны Байкала. При этом земли русских поселенцев в неё не входили.
Поскольку русские деревни и бурятские улусы порой чередовались через каждые несколько километров, как таковой единой территории у Бурят-Монголии не было. Во главе этого образования встал бурятский историк Михаил Богданов. Опирался он на многопартийный парламент. Бурят-Монголия проводила самостоятельную налоговую и культурную политики и часто принимала решения в условиях вакуума центральной власти.
С переменным успехом ему удавалось лавировать между белыми и красными, пока в 1920 году большевики, разгромившие белогвардейцев, не ликвидировали и Бурят-Монголию, поделив её земли пополам. Из бурятских земель к западу от Байкала сформировали Монголо-Бурятскую автономную область в составе Советской России, а из восточных территорий — Бурят-Монгольскую автономную область в составе Дальневосточной республики. В 1923 году обе части вновь объединили, создав из них Бурято-Монгольскую АССР. Что касается судьбы Михаила Богданова, то его в 1919 году казнили казаки белого атамана Григория Семёнова.
На фото слева: атаман Григорий Семёнов. Фото справа: лама Лубсан Цыденов.
Второй проект назывался Кодунское государство и просуществовал около трёх недель весной 1919 года на землях нынешнего Кижингинского района Бурятии. Это была теократия по образцу тибетской — во главе государства стоял духовный лидер, 78-летний лама Лубсан Цыденов, провозгласивший себя «Царём всех миров». Толчком к созданию этого государства стала попытка белых мобилизовать в армию кижингинских бурят.
Лама Цыденов призвал игнорировать воинский призыв, выйти из состава Бурят-Монголии и строить новое общество на основе буддийского учения. При этом он не покушался на выход из состава России. Собрание старейшин кижингинских бурят поддержало эту идею. Казаки Семёнова довольно быстро ликвидировали Кодунское государство. Ламу Цыденова они признали психически нездоровым и отпустили на свободу, но оставшиеся три года до своей смерти он в основном провёл в тюрьмах Дальневосточной республики.
Третий проект назывался Велико-Монгольское государство, и инициатором его был сам Семёнов, которого к этому подталкивали японцы. В феврале 1919 года в Чите он созвал съезд панмонголистов, на котором провозгласили создание государства всех монголов. Оно должно было включить в себя, помимо нынешней Монголии, ещё и Внутреннюю Монголию Китая, Манчжурию, Тыву и земли забайкальских бурят.
Возглавить новое государство должен был выходец из Внутренней Монголии Мэндэбаяр, а встать во главе вооружённых сил — сам Семёнов. Правительство Велико-Монголии располагалось на станции Даурия, но против проекта Велико-Монголии активно выступал и поборник «единой и неделимой» России, руководитель войск белогвардейцев в Сибири Александр Колчак, и китайское правительство. К осени 1919 года даурское правительство рухнуло под напором красных партизан, а Мэндэбаяр с остатками войск ушёл в Монголию, где его взяли в плен и расстреляли китайские власти.
Из четырёх проектов бурятской государственности в ХХ веке один был просто выдумкой НКВД, ещё два — ограничивались борьбой за автономию в составе России, и только проект белого атамана Григория Семёнова действительно ставил целью полную независимость.