В помещении светло – три стены столовой почти полностью стеклянные, солнце заливает расставленные шашечкой квадратные столы и стулья с коваными спинками в виде волн. Но светло здесь только днём.
В 2018-м суд удовлетворил иск природоохранной прокуратуры о сносе гостиничного комплекса «Байкалов острог». Турбазу отключили от электричества. Почти год она стоит пустая, туристов здесь не принимают.
Олег Кузнецов, владелец «Острога», должен был разобрать постройки до 27 марта 2020 года. Но база так и стоит на берегу.
Мы строили, строили и наконец построили
Кузнецов открывает дверь, и заходит в панорамную столовую своей турбазы. Он одет не так, как остальные жители острова: в тёмно-синий костюм и рубашку нежно-голубого цвета, верхняя пуговица которой расстёгнута.
Кузнецов родился и вырос в Иркутске, в детстве он часто бывал на Байкале. На Ольхон они с семьёй приезжали в гости к знакомым или просто останавливались в палатках. Когда Кузнецов вырос, он пошёл работать в строительство, которым занимался тридцать лет — в Иркутске и Бодайбо. Он открыл подрядную организацию, строил жилые дома, мебельные фабрики, овощехранилища, производственные помещения для золотарей и даже цеха для Иркутского авиазавода. Строительством гостиниц до «Острога» Кузнецов не занимался.
В 2006-м году он задумал построить турбазу на Байкале. Решил использовать накопленные за годы работы строительные материалы, пригласил к участию партнёров.
Они сами вложились в дело, привлекли инвесторов, взяли кредит. О том, сколько денег ушло на строительство базы, Кузнецов не рассказывает, называет только нижнюю границу: больше, чем 100 миллионов рублей по ценам 2006 года. Он говорит: «Я на этот проект положил 12 лет своей жизни, денег тоже немало. Конечно, я затевал это как бизнес и рассчитывал, что дело будет приносить доход». Вложения в строительство так и не окупились.
Больше года Кузнецов искал место под гостиницу. В итоге выбрал Ольхон. «Долго стоял на берегу, смотрел на эту красоту. Была нулевая температура в начале декабря. Мы приехали с группой, чтобы сделать предварительную геодезическую съёмку. Тут было пустое место с какими-то совсем старыми постройками. И вот сейчас… — Кузнецов окидывает взглядом территорию „Острога“. — Всё это представлялось мне в голове все эти годы. И воплотилось!»
Кузнецов зарегистрировал в Росреестре участок под строительство туристического комплекса в 2007 году. В то время человеку, претендующему на землю, нужно было получить справку, подтверждающую, что этот участок не входит в территорию Прибайкальского национального парка, основанного в 1986 году для защиты уникальной природы Байкала. Кузнецов такую справку получил и взял участок в аренду на 49 лет.
Название «Байкалов Острог» придумали вместе с концепцией. История возведения острогов в Сибири началась в 16−17 веках. В 1643 году тобольский казак Курбат Иванов впервые оказался на Ольхоне, преодолев Приморский хребет вдоль русла реки Сармы, впадающей в Байкал. Курбат переправился через пролив на Ольхон. Считается, что именно он открыл России Байкал. «Остроги на острове, конечно, не строили, их строили на материке: Илимский, Братский, Иркутский. Но поскольку именно казаки первыми ступили на Ольхон, мы выбрали эту тематику», — рассказывает Кузнецов.
«Острог» назвали Байкаловым, а не Байкальским тоже из-за задумки воссоздать старину: до 18 века окончание в этом слове было именно таким. Гостиницу построили по схеме острога: в центре — большое сооружение с частоколом, вокруг которого возведены остальные здания. Большим сооружением Кузнецов сделал видовой ресторан и несколько корпусов для туристов.
«Острог» строили пять лет — с 2008-го по 2013-й. Привозить столько стройматериалов на остров было сложно: в то время ходил один паром «Дорожник», вместимостью 50 человек и восемь легковых машин. Летом материалы перевозили на нём, зимой — по льду. Строительный мусор вывозили так же.
Глава Хужира, самого большого посёлка на острове, Вера Маланова вспоминает, как строили «Острог»: «Все бы так строились — цены бы не было. Это один из красивейших объектов Хужира. Они сделали всё профессионально — привлекли архитекторов, строителей. Не так, лишь бы бабки отбить, а основательно. Никаких технологий, которые бы портили природу или внешний вид».
«Острог» vs Ольхон
В 2013-м году «Острог» открылся не полностью: часть помещений не запустили — не хватило денег. Их ещё несколько лет доделывали, строили в межсезонье, когда туристов в комплексе было мало или совсем не было. Запустить в эксплуатацию все домики «Острога» получилось только к 2017 году. К этому времени на базе были комнаты для туристов, ресторан, конференц-зал, спортзал, бани, волейбольные площадки, катамараны и лодки.
Когда «Острог» открылся, в деревне заговорили: на остров приехал москвич и построил огромный туристический комплекс. Теперь все туристы будут ездить туда, и местные, которые привыкли сдавать комнаты, потеряют доход. Тогда Кузнецова называли марионеткой и московским исполнителем. Никакой связи с Москвой при этом у Кузнецова, по его словам, не было.
Потом стали говорить, что «Острог» строит Мосфильм, что стилизованные под старину постройки базы будут декорацией к фильму, а потом их и вовсе сожгут. «Слухов было много, — говорит Кузнецов. — А потом я познакомился со всеми, и люди узнали, что происходит на самом деле».
Мнение местных жителей изменилось, когда гостиницу запустили. Кузнецов работал не с единичными туристами, а с турфирмами, которые привозили группы по несколько десятков человек из разных стран. Сначала это были группы из Европы, а когда в 2014-м ввели санкции и европейцы стали меньше ездить на Байкал — в «Острог» поехали туристы из Китая, Южной Кореи и Тайланда. Аутентичность и колорит ольхонских избушек по нраву жителям Европы, а представители азиатской культуры предпочитают селиться в одинаковых номерах — будь то группа из пяти или пятидесяти человек. «Острог» подошёл под этот запрос, и на остров поехали крупные туристические группы.
Ещё здесь часто проходили мероприятия. На научной конференции «Безопасность государства, человека и общества» целую неделю в «Остроге» жили больше сотни ректоров и проректоров высших учебных заведений со всей страны. На фестивале местной рок-музыки панорамная столовая стала сценой, а во время чемпионата Сибирского федерального округа по борьбе — рингом. Компания Coca Cola проводила в «Остроге» корпоратив для сотрудников из всех регионов.
Когда в 2016-м в Китае открывали завод BMW, китайцы праздновали это событие в России, в «Остроге». «Много чего проводили, — вспоминает Кузнецов, — были даже курсы странного типа… Что-то связанное с саентологией».
Хужирцы увидели, что с открытием «Острога» работы у них только прибавилось. Летом до 50 местных жителей устраивались на работу в сам «Острог», и ещё 20−30 — возили туристов по острову: на экскурсии и к парому. Работать в «Острог» шли с удовольствием: Кузнецов предоставляли желающим жильё, хорошо и бесплатно кормил персонал, зарплаты выдавал вовремя, их уровень вполне устраивал местных. Так они перестали видеть в «Остроге» угрозу.
«Когда нужно было спроектировать звонницу, я обратился к нему за помощью, — вспоминает Сергей Еремеев, звонарь храма на Ольхоне. — Он сделал проект, и мы её установили. Потом мы возводили детскую площадку, и он дал нам трамбовку. Много кому он помогал, не только нам! Бесплатно размещал и афонских монахов, которые приехали на Байкал, и борцов во время спортивных соревнований. Много делал благотворительных тайных дел, о которых он бы и не хотел, чтобы люди знали. Но и отказать он может, если его мнение будет отличаться. Он верующий, со своим мировоззрением, больше склонен к буддизму, к философствованию, у него очень разумное мировоззрение».
Сам Кузнецов о своём вероисповедании говорит неуверенно: «Идея острога — это, конечно, казачество и православие. А насколько я верующий, сложно сказать».
Окончательно Кузнецов расположил к себе местных, когда позволил их детям купаться в бассейнах «Острога», прямо у Байкала. Тут Кузнецову пришлось непросто: нужно было и для туристов сохранить комфортные условия, когда никто не кричит под окном с утра, и детей не прогонять. Тогда он составил график, по которому дети приходили купаться. Многие из них в «Остроге» и научились плавать.
Отношения Кузнецова с местными жителями наладились. Начались проблемы с прокуратурой.
Честные очистные
Кузнецов обо всём говорит спокойно и ровно. Эмоции выдают глаза. Они смотрят устало даже когда Кузнецов улыбается.
В 2016-м году Западно-Байкальская природоохранная прокуратура совместно со специалистами Лимнологического института СО РАН провели исследования состояния воды на выходе с очистных сооружений самых крупных баз на Ольхоне. «Острог» попал в их число.
Централизованной канализации на Ольхоне не было и нет до сих пор. «Острог» был первой базой на острове, в которой установили локальные очистные сооружения — многоуровневую систему обработки и фильтрации сточных вод. Очистные в «Остроге» видны не сразу: они спрятаны в здании, которое выглядит так же, как все остальные постройки, разве что не имеет окон. Зато зайдя внутрь дома, можно сразу увидеть ёмкость с бурлящей жидкостью, разделённую на 4 блока. К этой конструкции подведено множество труб.
Прежде чем установить очистные, Кузнецов посмотрел, как они работают в других местах. Он вспоминает: «Ездил в другие регионы, смотрел, как это работает. На Горьковском водохранилище прямо туда (в очистные — ЛБ) залазил. Мы сидели над этим… всем и смотрели, как оно бурлит… Разбирались, как и что».
В «Остроге» установлены пять очистных систем, каждая из которых рассчитана на сто человек, все вместе — на 500. Это почти в два раза больше, чем нужно: даже в самый высокий сезон очистные обслуживали 250−300 человек — это максимальное количество туристов и персонала, которое может вместить «Острог». Каждое очистное сооружение обошлось Кузнецову примерно в миллион рублей.
Но после проверки Кузнецов получил претензию: очистные сооружения «Острога» не очищают воду до норматива, а стоки бесконтрольно сбрасываются в грунт. Прокуратура обязала Кузнецова подготовить паспорт отходов и снабдить очистные сооружения комплекса дополнительными ступенями очистки: озонированием и ультрафиолетом.
Кузнецов удивился: «Если я сейчас доочищу воду, она попадёт в грунт и всё равно получит бактерии, потому что они там есть». Удивился, но необходимые лампы всё-таки установил, чтобы спокойно работать дальше.
Тогда Кузнецова удивил не столько сам факт проверки, сколько шум в СМИ после неё. «Во всяких передачах говорили: „В сточных водах „Острога“ содержание химических элементов в 1000 раз превышает норму“. Мы что, химический завод? — шутит Кузнецов. — Мы даже бельё тут не стираем, это противопоказано бактериям в очистных сооружениях». Бельё «Острога» с острова вывозят на материк, стирают там и уже чистое возвращают назад.
В 2018-м году в”Острог” снова пришла проверка. Тогда, чтобы доказать свою правоту, Кузнецов пригласил сотрудников СЭС, чтобы они взяли пробы воды в двух местах: после очистки в очистных и в самом Байкале, в тридцати метрах от пляжной зоны «Острога». В итоге, получил справку с печатью с надписью «Центр гигиены и эпидемиологии Иркутской области». В ней написано: «Вода соответствует требованиям СанПин». Копии всех документов есть в распоряжении редакции.
С автоматами у ворот
В августе 2018-го в «Остроге» отдыхало 260 туристов. Большая часть из них — это группы по 30−40 человек из Китая и Кореи. Меньшая — самостоятельные туристы из других регионов России. Отдыхающие из Азии с девяти утра были на экскурсиях.
Днём к воротам турбазы подъехали машины, одну из них поставили поперёк ворот. Из машин вышли люди с автоматами в руках. Их было около десяти человек, в чёрных масках. С ними — двое судебных приставов в форме.
Люди в масках прошли на территорию «Острога» и стали просить туристов покинуть базу. Они ссылались на решение суда, которое только что было вынесено по иску природоохранной прокуратуры. Иностранцы напугались. Туристы из России перепрыгивали через забор и проходили в свои номера. Один из них оттолкнул стоявшего на пути автоматчика со словами: «Дай пройти!»
«Наши туристы, готовые ко всему, улыбались и говорили: „Держитесь! Мы это видели и там и сям, нас этим не удивишь“, — вспоминает Кузнецов. — А для иностранцев это был шок. Дошло даже до консульства Кореи и представительства Китая».
Туристы из Азии узнали о случившемся позже, когда их экскурсионные автобусы подъехали к перекрытой базе. Каждого гида, который говорил на русском, люди с автоматами просили перевести туристам, что «Острог» закрывают и ночевать они будут в другом месте. Люди, вернувшиеся с экскурсии, разозлились: они устали после экскурсии, и хотели скорее попасть в свой номер, чтобы отдохнуть и сходить в туалет. А им не давали этого сделать.
Сразу после того, как в «Острог» ворвались люди с оружием, Кузнецов поехал в Ольхонский районный суд и написал заявление с просьбой отменить обеспечительную меру, которая заключается в немедленной остановке работы базы. Судебные приставы ответили: «Мы и сами первый раз видим такое. Мы никогда так не выезжали».
«Куда мне девать туристов?» — спросил Кузнецов. Ему предложили расселять их на острове в другие места. «Ну и расселяйте. У меня есть обязательства перед десятками юридических лиц (турфирмы, с которыми Кузнецов заключил договоры — ЛБ) и сотней частных — туристов, которые покупали тур в „Острог“, а не куда-то ещё. Я людей выгонять не буду», — ответил Кузнецов. Когда приставы стали обзванивать турбазы на острове, выяснилось, что мест нигде нет. Август на Ольхоне — самый высокий туристический сезон.
Тогда Кузнецову разрешили оставить туристов. А через неделю он добился, чтобы Ольхонский суд отменил обеспечительную меру и позволил «Острогу» доработать сезон. Всё это время на воротах дежурили люди с оружием.
«Мы выступили как страна дикарей»
За день до «маски-шоу» Кузнецову позвонил друг, который сказал, что узнал из интернета, что на «Острог» подан иск с требованием снести гостиницу. На этот раз иск подавала недавно образованная Байкальская межрегиональная природоохранная прокуратура. Она требовала предоставить разрешения на строительство и ввод в эксплуатацию 18 жилых и 12 подсобных построек или приостановить работу базы.
Но разрешение нужно только на строительство капитальных объектов, парировал Кузнецов. Таковыми прокуратура посчитала гостевые домики «Острога». А Кузнецов — нет.
Кузнецов пригласил экспертов из Российского государственного центра инвентаризации и учёта объектов недвижимости, которые выдали заключение, подтверждающее что домики — это не капитальные сооружения. В октябре 2018-го суд отклонил этот документ, ссылаясь на то, что постройки подключены к локальной системе очистных сооружений, значит их нельзя перенести в другое место. Кузнецов объяснил, что это не аргумент: можно за несколько часов перекинуть водопровод или вообще ликвидировать его. В Градостроительном кодексе РФ основным критерием капитального строительства называется «тесная связь объекта с землёй», то есть наличие фундамента. О наличии водопроводных труб ничего не говорится. Кузнецов комментирует: «Тут ни у одного здания нет фундамента, они более тонкие, вот здесь (в столовой — ЛБ) одинарное остекление. Это говорит о временном характере строений».
Суд вынес решение — снести «Острог». О приостановлении деятельности ничего сказано не было, поэтому ещё год база работала и принимала туристов.
А в августе 2019-го автоматчики снова приехали на базу, и на этот раз суд отказал Кузнецову в послаблении и туристов пришлось расселять по другим базам, когда там освобождались места. Несколько дней на воротах «Острога» стоял ОМОН.
«Омоновцы тогда понимали, что так делать нельзя, — говорит Кузнецов. — Они стояли у ворот и отворачивали голову, чтобы люди могли проходить на базу. Международный скандал был. Мы выступили как страна дикарей».
Нельзя, но если очень хочется, то можно
Природоохранный прокурор Вячеслав Петров подъезжает к паромной переправе на Ольхон. Петров сейчас в отпуске, но всё равно одет в синий прокурорский костюм с погонами.
Он рассказывает: неподалёку от переправы раньше была бетонированная площадка, которую построили как раз в том месте, где жили монгольские жабы. Национальный парк возмутился и природоохранная прокуратура добилась, чтобы площадку убрали. «Сначала скандал был с автобусниками, чуть ли не до драки. Потом привыкли», — вспоминает Петров. Автобусы теперь высаживают туристов, разворачиваются и уезжают.
На служебном Renault Duster прокурор спускается с парома и выезжает на дорогу от парома к Хужиру. На таком автомобиле можно спокойно перемещаться по бездорожью — асфальтированных трасс на Ольхоне нет, дорогу часто размывает, особенно в межсезонье. Поэтому местные жители и туристы вынуждены объезжать её по степям, прокладывая новые пути.
Эти степи — территория Прибайкальского национального парка (ПНП). Ездить на любом транспорте вне основных дорог здесь запрещено, так можно уничтожить уникальные растения и беспозвоночных.
«Ездить там, по большому счёту, нельзя, — подтверждает Петров. — Но мы за это никого не штрафуем. Потому что нельзя применять меры там, где нет альтернативы».
Сейчас на острове конфликт: генплан Хужирского муниципального образования, принятый ещё в 2013 году, в ноябре этого года отменён по требованию природоохранной прокуратуры. Все земли нацпарка — федеральные, они защищаются как особо охраняемая природная территория, на которой нельзя строить дома и вести хозяйство. Когда создавался национальный парк, его границы были описаны, но не поставлены на кадастровый учёт. Теперь никто не понимает, где находится его дом, гостиница или хозяйство: на федеральной или муниципальной земле.
Иск по отношению к «Острогу» усилился новой претензией: база находится на особо охраняемой природной территории, в центральной экологической зоне и водоохранной зоне Байкала. При таком раскладе базу нужно сносить независимо от того, являются постройки капитальными или нет. Теперь Кузнецова обвиняют не только в том, что разрешение на строительство отсутствует, но и в том, что строительство базы отрицательно влияет на «своеобразный, необычный вид ландшафта, сформированный в результате уникального сочетания природных условий побережья оз. Байкал».
Кузнецов объясняет: участок, который он взял в аренду, не только принадлежит поселению, но и был одной из первых заселённых территорий на острове, здесь находились первые цеха рыбзавода. В 1956 году, когда ГЭС заполнили и Байкал поднялся на метр, вода подошла ближе, и рыбзавод переместился в другое место. Кузнецов предоставил редакции фотографию 50-х годов, на которой видно, что на месте «Острога» действительно располагался завод.
Глава Хужирского муниципалитета Вера Маланова подтверждает эту информацию: «С этого места исторически начинался посёлок. Первые землянки были именно там. Он (Кузнецов — ЛБ) построил комплекс в черте населённого пункта. Это всегда был населённый пункт, и любой коренной житель вам скажет: да, это черта населённого пункта. И никакие подступы к воде он не перекрыл».
«Острог» стоит в 50 метрах от Байкала. На сайте Росреестра участок с кадастровым номером «Острога» попадает в водоохранную зону.
«Есть Водный кодекс, — объясняет Кузнецов, — который позволяет строить в водоохранной зоне только при соблюдении определённых условий: должны быть очистные сооружения и бетонированные площадки под автотранспорт. У нас это есть».
Не все, кто занимается туризмом на острове, так уверены в позиции Кузнецова. «Он изначально сильно рисковал, выбирая участок так близко к берегу, — делится наблюдениями Наталья Бенчарова, владелица турбазы в Хужире. — Мы бы ни за что там не встали, даже зная, что всё по закону делаем».
Несмотря на все доводы Кузнецова, суд вынес решение: постройки снести. На это ему дали 12 месяцев, а для верности исполнения гостиницу отключили от электричества.
Жаба или человек?
Но Кузнецов не торопится сносить базу. Он считает происходящее несправедливым и надеется отстоять свою позицию.
«Если сегодня говорят: с созданием нацпарка земли стали федеральными… то возникает вопрос: а где вы были 34 года? Всех всё устраивало. Просто изменилось мнение прокуратуры. Законодательство не менялось».
О неопределённости закона говорит и Маланова: «Закон с тех пор не поменялся, а трактовка — поменялась. Виновата не прокуратура или лично какой-то человек. Они ведь не лично для себя это делают. В их лице это государство так относятся к гражданам».
Маланова должна разъяснять законы местным жителям, чтобы они знали, как можно делать — а как нельзя. «А мы не можем этого сделать, потому что сами логику не понимаем», — делится она.
Чтобы снести объекты и выполнить указания суда, Кузнецову нужно сделать экспертизу и проект сноса. Он обратился с письмами во все инстанции, потому что понимает: как только он начнёт разбирать базу, получит обвинение, что снова наносит ущерб природе нацпарка. «Даже если просто сниму материалы и положу их на эту траву… против меня возбудят уголовное дело», — рассуждает Кузнецов.
Снос «Острога», по словам бывшего мэра Хужира Григория Огдонова, обойдётся Кузнецову в 10 миллионов рублей. Но дело не только в деньгах. Сейчас на базе нет электричества, тепла и пожарной сигнализации. Без электроэнергии разобрать такие конструкции невозможно: нужны инструменты и условия для проживания людей, которые займутся демонтажем. Бульдозером сносить конструкцию на особо охраняемой природной территории противозаконно. Выходит, чтобы исполнить решение приставов, Кузнецову нужно нарушить закон.
Во время строительства «Острога» для утепления стен привозили эковату. Для перевозки такой утеплитель уплотняется и помещается в мешки. Перед нанесением вату распаковывают и разрыхляют, и она увеличивается в объёме в три раза. Сейчас в «Остроге», по словам Кузнецова, больше трёх с половиной тысяч кубов эковаты. Демонтировать домики, значит, допустить, что её может разнести ветром и она снова попадёт на ту же особо охраняемую территорию, и в воду Байкала, где нерестится эндемичная рыба. «Снести может быть опаснее, чем построить. Ущерб природе от сноса будет больше, чем от его сохранения. Но об этом почему-то никто не думает», — говорит Кузнецов.
Кому интересен снос этого комплекса, да и вообще расчистка спорной территории на острове? По одной из версий, власти хотят снести существующие туробъекты в интересах крупного бизнеса: может быть, здесь построят пятизвёздочные отели, и отдых на Ольхоне станет уделом обеспеченных людей. «Допустим, кто-то хочет построить на острове суперотели типа „Хилтона“, „Мариота“ и „Рэдисона“. Вопрос: кто сейчас мешает строить? — рассуждает Григорий Огдонов. — Пожалуйста! Стройте отели, мы только за: это новые рабочие места, свой турпоток, мясо, молоко, творог, извоз, дрова в баню».
Кузнецов тоже сомневается в этой версии, но и других не видит: «Все эти разговоры про пятизвёздочные отели — мы не знаем, так это или нет. Но другое объяснение трудно найти. Зачем-то же всё это делают. Все эти крики: „Ааа, погибающий Байкал!“, — тоже ерунда. Он такой огромный! Он нас не замечает».
Глава администрации Хужира считает, что в истории с «Острогом» нет правых и виноватых: просто в законе возникла «плешь, которую нужно подлатать», чтобы люди поняли, что им дальше делать. «Может, просто стоит признать, что законодатель ошибся, — говорит Вера Маланова, — и внести какую-то ясность, чтобы люди поняли, что конкретно нужно делать. Этому вопросу уже три года — это слишком большой промежуток времени. Дорогу нам по этой же причине не строят: из-за неурегулированности законодательства».
Бывший сотрудник минприроды, который не захотел называть своего имени, считает причиной таких категоричных мер желание вновь образованной Байкальской межрегиональной природоохранной прокуратуры оправдать своё существование, отчитавшись о том, какие крупные нарушения были выявлены и какие серьёзные меры приняты.
Вячеслав Петров, природоохранный прокурор, уверен, что закон был нарушен в тот момент, когда представители местного самоуправления стали передавать федеральные земли частным лицам, в том числе и Кузнецову. Это происходило до образования Байкальской природоохранной прокуратуры в 2017 году. По мнению Петрова, проблема в том, что раньше на нарушения закрывали глаза, поэтому люди работали так, как им удобно. А теперь появился орган, который обнаружил эти нарушения и готов их исправить. «Эти земли изначально нельзя было выделять, так как они находятся в федеральной собственности. И передача их и в собственность, и в аренду прямо запрещены, — объясняет Петров. — Но их выделяли в частную собственность и на этом зарабатывали: выкупали федеральные земли за небольшие деньги, потом перепродавали. Создавался такой не совсем законный рынок земли. На тех, кто нарушил закон, возбуждались уголовные дела. Сейчас материалы направлены для дачи уголовно-правовой оценки».
По версии Петрова, прокуратура действует снисходительно, направляя в суд иски на снос только тех гостиниц, которые находятся в заповедной зоне, грубо нарушают природоохранное законодательство и вредят экологической ситуации прибайкальской территории.
Скептически на такую версию смотрит сам Кузнецов: «Если сегодня экологи начинают говорить: „Вот тут жила монгольская жаба“, — я предлагаю определиться: что у нас первично по конституции? Жаба или человек? А то некоторые оголтелые: то синица какая-нибудь синехвостая, то монгольская жаба, то цветочек какой-то. Когда решили расширить БАМ (Байкало-Амурская магистраль, линия железной дороги — ЛБ) — за месяц закон приняли. Им можно там лес рубить. Значит, это надо? А послушать экологов — тоже правильные вещи говорят».
О том, будет ли он сносить базу и когда, Кузнецов говорить не хочет — он надеется, что «Острог» снова начнёт работать. На острове есть люди, которые его в этом поддерживают.
«Если будут сносить и если мне решимости хватит — я пойду туда, встану рядом с иконой Троицы и пусть меня давят вместе с ней, — говорит Сергей Еремеев, звонарь храма на Ольхоне. — Я уверен, что турбаза на законных основаниях принимала туристов. А если сейчас хотят сносить, разве нельзя было на корню это всё зарубить, когда только документы выдали? Или хотя бы когда первый, второй, третий год строили? И неужели нельзя найти компромисс какой-то?»