Козловский привёз журналиста ЛБ на берег Ангары — место отдыха жителей Седаново, чтобы показать песчаный пляж. «Я отдыхать-то стал только сейчас, понимаешь, — рассказал он. — Скакал как белка в колесе, потому что надо было организовать работу вокруг себя». Чтобы жители не жаловались ему на мусор, он нашёл ответственных за чистоту в разных местах в посёлке: «он сегодня бумажки собирает, а завтра мы чё-то ему помогаем». Как именно, Дмитрий уточнить отказался. За мусором здесь, на берегу, он поручил следить рабочему администрации.
«Видишь, уже накидали», — опустил глава взгляд на белые бумажки рядом с его туфлями. Рабочий администрации в это время находился в другом месте — колотил новый туалет рядом с клубом. «Я же сейчас не буду его выдёргивать с туалета — ехать сюда, забрать две бумажки, — сказал Козловский. — Ну, не серьёзно». Сам он бумажки с собой не взял.
«Люди Байкала» встретились с тремя главами посёлков в Иркутской области: бывшими фельдшером, учительницей начальных классов и пенсионеркой. Все они захотели попробовать себя во власти.
В избирательную комиссию вместе с мамой
Будущий глава Седаново, где в начале 2021 года жило тысяча двести человек, родился в этом же посёлке и учился там в школе. Его мама до восьмого класса делала с ним уроки и следила, чтобы он всегда был занят. А то «скучать начинает», считала она.
Татьяна Козловская была строгой матерью. Кричала и «ругала сильно».
— Шлёпнуть могли?
— Да.
В поселковой школе она работала специалистом по кадрам, и сын «всегда был на виду».
В конце начальной школы Дима записался в спортивно-патриотическую организацию. Её руководитель запомнил, что там Козловский перестал быть «полноватым пацанчиком» — постройнел и «возмужал».
Мать планировала, что после школы он поступит в медицинский университет в Иркутске и станет врачом. Но для университета Диминых баллов на ЕГЭ было мало. Зато их хватило для колледжа в Братске — за 90 километров от Седаново, где молодой человек стал учиться на фельдшера. В итоге Козловский устроился фельдшером на скорую помощь в Братске. Там познакомился с практиканткой Дарьей, на которой потом женился. У них родились две дочери.
«Там максимум, кем ты будешь, это старшим фельдшером, — будущего в медицине для мужа Дарья не видела. — Я же его знаю, ему надо двигаться дальше». Сам Дмитрий запомнил, что иногда из машины скорой можно было «по четыре часа не вылазить»: «Тебе вроде бы пообедать надо. А тебе — ой, срочный вызов, ой, срочный вызов». Он писал докладные на диспетчера, который отправлял его на вызовы — «такую грымзу серьёзную», но не помогло. Параллельно с работой на скорой он открыл бизнес с такси и «рассматривал куда-то уйти в руководство». Поступил в филиал Иркутского государственного университета в Братске на заочную программу «Государственное и муниципальное управление».
В начале 2017 года приехал в Седаново к родителям. Услышал разговоры, что прежняя глава посёлка Галина Смолина не собирается снова избираться — а до выборов оставалось чуть больше полугода. Позвонил тёще, которая работала заместителем главы другого посёлка в Иркутской области. 26-летний Дмитрий спросил: а что, если ему побороться за победу? «Она говорит: а почему нет? Такая же работа. Я помогу».
Вместе с мамой — «я потому что с документацией-то сильно не работал» — он поехал в избирательную комиссию района регистрироваться кандидатом.
«Молодость не минус»
На фотографии в цветных предвыборных листовках он позировал в чёрном костюме с белым цветком в кармане и серой бабочке. Это было фото со дня свадьбы. В раздатке говорилось, что «молодость — это не минус, а возможности и перспективы». Текст написала тёща, сверстала листовку сестра. Козловский забрал тираж из типографии и «сам обошёл весь посёлок, со всеми, с кем надо было, побеседовал».
56-летняя Галина Смолина, к которой он не зашёл, была до этого главой двенадцать лет. Она тоже выставила свою кандидатуру, но агитацию не вела. «Сейчас ведь молодёжь какая у нас — пофотографировались, поотправляли везде, в инстаграмах. Вот этим больше берут», — объяснила она успех Димы. Он тогда как раз начал регулярно вести соцсети. За Козловского проголосовали 243 человека — больше половины пришедших на выборы. Знакомая взяла проигравшую Смолину работать продавцом в киоске.
Перенимать документы Дима пришёл с тёщей. Бывшая глава встретила их в кабинете со скрипящей деревянной дверью, старой мебелью и тремя флагами: России, Иркутской области и Усть-Илимского района. «Думаю: м-да, — удивилась Смолина. — Причём тут тёща-то?»
Мать Козловского попросила сына работать так, «чтобы матери не было стыдно ходить по деревне». После этого она уволилась из школы и перешла в администрацию к сыну инспектором по кадрам. «Он пришёл в новый коллектив, он молодой, он ничего не знает», — и она хотела помочь. «Я ей сказала, что так нельзя, — говорит директор школы, её бывшая начальница. — Чё ему помогать?» Конфликта интересов в том, что он будет работать вместе с матерью, Дмитрий не увидел. Формально она не находилась, как он, на муниципальной службе. То есть не подчинялась ему.
Козловского беспокоило, как он вольётся в новый коллектив в администрации. Повезло, что был не единственным новичком — пришли мама и ещё одна сотрудница. По закону о местном самоуправлении глава отвечал за дороги, клуб, пожарную безопасность и другие сферы. В зону ответственности поселения входило даже переименование улиц. Дима старался не сидеть в кабинете. Одно из первых дел — поехал считать фонари. Из ста в посёлке не горела половина, и он за бюджетные деньги купил в них лампы.
Разбираться с бумагами помогала тёща.
Она приняла участие и в одном из главных проектов нового руководителя — капитальном ремонте двухэтажного клуба. А именно, посоветовала компанию, которая сделала проект ремонта за 350 тысяч рублей — другие просили минимум полтора миллиона. Вслед за этим бюджет области дал 20 миллионов на сами работы, после чего сделали ремонт.
Козловский старался «идти в ногу со временем» и вступил в партию «Единая Россия»: «Я ничего не вижу отрицательного в плане данной партии». «Работа в команде» помогала привлечь финансирование по партийному проекту — а это важно при бюджете посёлка в 17 миллионов рублей. Так нашли деньги на детскую площадку за клубом.
Депутату поселения Борису Алееву молодой глава понравился. Дмитрий «активно работает» — благодаря руководителю, посчитал Алеев, обновили клуб и сделали детскую площадку. Эту площадку и ремонт в клубе поставили в заслугу Козловскому и два его бывших педагога. «Освещение в посёлке провели, — добавила одна из них. — Хоть ходить стало нормально по улицам». Учительница уточнила, что «Дмитрий Юрьевич далеко пойдёт».
Для директора школы её бывший ученик остался «другом у всех» — если просили, приходил поставить укол. Но с главным для неё — ремонтом деревянной школы, построенной в 60-х годах, — помочь был не в силах, да это и не входило в его полномочия.
Флаг и гимн
Дима стал поддерживать юных спортсменов, каким сам был раньше. Из своих денег он по тысяче рублей давал победителям школьного спортивного соревнования. У посёлка появился гимн с припевом: «Славься в веках, наш посёлок родной, на зависть другим процветай. Давно ты являешься нашей судьбой, суровый, сибирский наш край!» И флаг — жёлтый медведь и зелёное дерево на синем фоне.
Чтобы делать школьникам лыжню, администрация Седаново купила снегоход «Буран». «„Буран“, значит, купить, — возмутилась как-то при встрече с Козловским прежняя глава Смолина. — Какую лыжню? Для детей? Не твои полномочия». Заботиться о школьниках должны были власти района, а не посёлка.
Об этом снегоходе Дмитрий рассказал журналисту ЛБ как о своём: «Бывают моменты: когда всё это надоест — я спокойно в лес выдвинулся. Съездил, пострелял, отдохнул просто. Я за этот промежуток всё [себе] собрал: лодку, мотоцикл, буран, машину — весь социум, который нужен для отдыха. Обычный буран, который на работу купили. Мне этого достаточно».
«Про охоту, про чучела» полюбил общаться с тестем. Дел у главы хватало и в половине деревянного дома родственников, куда он после выборов переехал с семьёй. Перестроили гараж, заезд во двор, сделали пристрой к дому — с двумя почти панорамными окнами с видом на горы и реку. Он всё делал сам, а «если сильно надо мне помочь, Диму зову», рабочего администрации. Того, которому поручили следить за чистотой на пляже.
Козловский сел за стол рядом с его любимой, как он это назвал, «панорамией» — большими окнами в пристрое — и попросил жену сделать ему растворимый кофе. Он отвлёкся на телефонный звонок. А когда положил трубку, пересказал его содержание — новым министром культуры Иркутской области стала однокурсница его знакомого. Теперь она могла ускорить выделение клубу трёх миллионов рублей на стулья и новые шторы для сцены. «Нам надо побыстрее, — сказал про эти деньги Дима и расплылся в улыбке. — Вот мы отрабатываем побыстрее».
Переедет ли он опять когда-то в город, Дима сказать не смог. Но упомянул депутатов — «ребят с Законодательного собрания»: «Зарплаты там поинтересней. Плюс, сам понимаешь, там совсем другие возможности, если ты ещё в нормальных комиссиях состоишь».
«Кто меня обидит, будет иметь дело с гвоздём»
Другой посёлок в Усть-Илимском районе, Подъеланку, возглавляла 65-летняя Ирина Ведерникова. Она ушла с поста в 2019 году.
Мать Ведерниковой работала уборщицей в администрации совхоза в другой деревне, и Ирина после школы приходила помогать ей мыть полы. Там же мама колола дрова, а дочь их носила — «теперь без спины, без ног, без всего осталась». Девочку дразнили из-за того, что они с братом были у матери внебрачными детьми — женщина их «нагуляла», выразилась сама Ирина Ведерникова. Как-то в компании Ирина достала из кармана телогрейки гвоздь: «Кто меня обидит, будет иметь дело с гвоздём!» Ребята рассмеялись, её троюродный брат положил ей руку на плечо, и она его поцарапала.
Ведерникова любила математику и хотела стать учителем математики, но «хорошие люди» её отговорили. У неё был «характер взрывной», а с таким лучше в педагоги не идти. В школе в их деревне учили только до восьмого класса. Чтобы продолжать учёбу, можно было поселиться в интернате в другом месте, но за это нужно было платить. Мать не стала тратить на это деньги, и Ирина с подругой уехали в Иркутск, чтобы куда-то поступить.
До этого она «не видела цивилизации, ни театра, нигде не была». В Иркутске, где они на троих с подругами арендовали жильё, она «стала ходить потихоньку куда-то». Однажды наткнулась на объявление: «улица Седова, приглашаются бухгалтера», — о годичных платных курсах. Ведерникова приехала домой, попросила у матери деньги, и на этот раз та их дала. «Или я пойду дояркой работать», — убедила мать Ирина.
В начале 70-х она стала работать бухгалтером в совхозе в Подъеланке, где и осталась жить. В клубе познакомилась с «башковитым» трактористом, за которого вышла замуж, у них появились дети. В девяностых годах совхоз закрылся, и чтобы «выживать», она до обеда работала в школе лаборантом, а затем они с супругом ставили сети и ловили рыбу на продажу.
Спор из-за колготок
В 2012 году, уже когда была на пенсии, выдвинула свою кандидатуру на выборах главы. Объясняет, хотела что-то изменить в посёлке (в начале 2021 года здесь жило 470 человек), проявить себя и иметь источник дохода, чтобы помогать детям. Тогда она проиграла, но через два года, когда победитель сам ушёл с поста, мэр Усть-Илимского района и бывшая глава Подъеланки Елена Коновалова попросили её баллотироваться снова. Больше некому было: кроме Ведерниковой выдвинулась лишь ещё одна женщина. Чтобы не собирать голоса, как это нужно было делать самовыдвиженцам, Ведерникова согласилась пойти от партии «Единая Россия». К этой партии у неё отторжения не было. Про Владимира Путина она сказала ЛБ: «Много, конечно, разговоров, грязи, но всё равно приятно — то, что людям дал какую-то копеечку, у людей же очень маленькая здесь пенсия, 10-12 тысяч».
Муж «как-то недолюбливал всю эту власть» и был против участия супруги в выборах. «И когда позвонили, что прошла, — ну, стол был накрыт, потому что комиссия будет ехать, заедет же всё равно, — даже за стол не пошёл». Ведерникова набрала 111 голосов — на 11 больше, чем у соперницы.
На новой работе она старалась не материться и правильно говорить слова «класть» и «позвонишь». Купила несколько трикотажных платьев, каждое из которых стоило не больше двух тысяч рублей, «чтобы не как попало» ходить. Из-за брюк делала замечания подчинённым-женщинам. Впрочем, Елена Коновалова, позвавшая Ведерникову в главы и ставшая при ней в администрации специалистом по социальной работе, изменений в её внешности не заметила.
«Как она поменялась? В лучшую сторону — точно нет», — описала Коновалова работу Ведерниковой. Руководительница отказывалась покупать новые столы и шкафы в здание администрации и клуба. «Сколько мы порвали колготок об эти углы, — расстроилась Елена Коновалова. — Садику поставили площадку детскую. А вот для нас почему-то, работников администрации…» На следующий год после ухода Ведерниковой мебель появилась.
Деньги на детские площадки, а также костюмы для вокальной группы в клубе Ирина просила у «спонсоров». Они здесь — ещё один источник дохода, кроме десятимиллионного бюджета поселения. Завклубом запомнила, что Ведерникова даже говорила ей всегда быть готовой попросить предпринимателей что-нибудь профинансировать. Одна из компаний-благотворителей при Ведерниковой купила у района половину речного острова рядом с Подъеланкой. Здесь стали разводить диких животных — в том числе для охоты. Посёлок получил от этого два миллиона рублей и купил трактор «Белорус», чтобы чистить зимой дороги. Ведерникова занималась самыми разными вещами. Она «написала в Иркутск письмо» представителям церкви: хотела, чтобы в части избы, где никто не живёт, открыли часовню. Ей ответили, что помещение должно быть полностью нежилым. Она искала бетономешалку, чтобы латать ямы на дорогах, но ей вовремя объяснили, что бетон для этого не годится.
К концу срока Ведерникова жалела, что не смогла добиться чего-то важного. При ней Подъеланку стали топить не электричеством, а дровами: так решили чиновники в Иркутске. Она не смогла этому помешать — зимой температура в её доме не поднималась выше 16 градусов тепла. Также Ирина просила губернатора сделать семь километров дороги от посёлка до побережья Ангары, но тоже не получилось.
«Год только отработала — муж умер, — рассказала журналисту ЛБ Ведерникова. — Ну, приехал с деревни моей знакомый. Он разошёлся с женой. Можно, я у тебя побуду? Можно». Виктор, в отличие от покойного мужа, заниматься коровами и свиньями у них в хозяйстве не хотел: «Ему это не нравится. Ну, не нравится — мы продали всё».
«Трикушки» вместо платьев
В 2019 году перед выборами главы Подъеланки «Единая Россия» провела праймериз, чтобы определиться со своим кандидатом. «Ставятся кабинки, приглашаются десять или пятнадцать человек — вот, они проголосовали», — перечислила Ирина. Она набрала лишь несколько голосов. Выиграла Елена Коновалова, бывшая главой раньше. Коновалова победила и на основных выборах.
Ирина вернулась к прежней жизни. Она отложила платья «на дранки» — стала делать из них круглые цветные ковры. «Сейчас типа трикушек одеваю, футболочку — и пошла».
После того, как она ушла с поста главы, Виктор перестал стесняться, и она попала «в адок». Когда Ирина говорила с журналистом у себя на кухне, мужчина искал по дому алкоголь, который принёс из магазина, — «две пачки вина на день», как описала Ведерникова. От Виктора пахло алкоголем, он неуверенно стоял на ногах. Ирина сказала ему уйти в его «каморку».
— Ну-ка, убери р-руки, — ответил Виктор. — Ты знаешь, я мастер спорта. Как ш-шлёпну, блядь. От вас ничё не останется.
Мужчина стучал кулаком по столу и дверному косяку. Ведерникова сказала, что «и так вся в синяках»: на её правом плече было цветное пятно. «Рот закрой», «Молча-а-ать, баба», «Сиди, свою жопу прижми», — командовал Виктор. Он назвал женщину «алкашкой ебаной». Она его — «нелюдем». Ирина Ведерникова пообещала позвонить участковому. Из-за таких «концертов» к ней перестали приезжать её дети и внуки.
В один из моментов, когда мужчина ушёл из кухни, она сказала, что звонить участковому ей стыдно.
Детство в тени
В отличие от Ведерниковой, глава Балтуринского сельского поселения — в начале 2021 года в него входили четыре деревни с общим населением 420 человек — пока остаётся в своей должности.
Её детство прошло в селе в Забайкальском крае. На рубеже 70-х и 80-х годов, когда она была подростком, мама купила ей зелёное вязаное платье. Это был первый наряд, который принадлежал только ей: раньше она донашивала одежду за старшей сестрой. «Красивущее» платье было на вырост, вспоминает Вера Брюханова, поэтому она его сразу не надела. Летом уехала в детский лагерь. А когда вернулась, сестра уже распустила обновку и связала себе юбку. Брюханова объяснила это тем, что старшей сестре было всё можно, а она сама находилась «в тени»: «Я буду помнить это платье до конца своих дней».
Чтобы привлечь к себе внимание, Вера распускала про себя «байки» — что она пьёт, курит и хулиганит. Но слухи доходили до той же сестры, а до матери нет — или она на них не реагировала. В итоге «я росла с папкой». Он научил девочку водить машину и трактор, и в девятом классе она уже получила водительские права. На летних каникулах работала в колхозе за рулём гусеничного трактора.
Когда выпустилась из школы, Вера Брюханова уехала в Иркутск. Поступила на агрономический факультет сельскохозяйственного института, где начала встречаться со старшекурсником, забеременела и вышла за него замуж. На втором курсе бросила учёбу, переехала к родителям мужа в Иркутскую область — здесь и осталась. Супруг вернулся домой только через три месяца — готовился защищать диплом. Брюханова «плакала, потому что была здесь одна».
«Я подумала — а почему нет»
«У-ни-та-зы», — удивлялась Вера, когда осенью 2021 года ходила с корреспондентом ЛБ по одноэтажному деревянному детскому саду в своей деревне, Новобалтурине. В 1987 году, после декрета, она начала здесь карьеру нянечкой. При ней были не унитазы, а горшки: «Ты сливал всё это дело в ведро, мыл горшки, а ведро уносил на помойку». Потом Брюханова заочно окончила педагогическое училище в Братске и стала воспитательницей. Муж работал участковым, и «его не было сутками»: «Я создавала дома все условия. Я ухаживала за хозяйством, я ухаживала за его родителями, я делала всё, чтобы он работал спокойно».
В 2011 году она устроилась в администрацию поселения специалистом по работе с населением. Александр Васько, который тогда был главой, взял её по совету жены. Та училась с Брюхановой в педучилище в Братске. Во время сессий они даже спали на одной кровати в квартире у Вериного дяди. Потом женщины работали вместе в детском саду.
Работа в администрации у Брюхановой не заладилась: «Половину рабочего дня сидишь, тупо смотришь в компьютер». Глава Александр Васько приходил в свой кабинет утром на пару часов.
— Это так она говорит? — переспросил Васько. — А она не говорит, что она в компьютере висела, в карты играла? Мне там сидеть нечего, у меня сидят специалисты. И я не уходил же домой, я ходил по объектам.
Бывшая заместитель главы поселения Надежда Брюханова, однофамилица Веры, запомнила её как «ни о чём человека»: «Она в прямом подчинении у меня была — что-то напечатать, что-то сделать. Через какое-то время подхожу — она говорит: а что, это срочно надо было?» Надежда Брюханова упрекала подчинённую в «безграмотности» — словосочетание «основная деятельность» специалистка сокращала до «о.д.», а не «од»: «Какие точечки могут быть?» «Она нас всегда удивляла своими вещами старинными», — запомнила бывшая начальница. Вера же считала, что не научилась хорошо одеваться с детства. Через три года она уволилась. Главе поселения сказала про Надежду: «Не могу с этой женщиной больше работать».
Вера Брюханова устроилась в школу — вместо учителя начальных классов, которая взяла годовой отпуск.
В 2017 году, когда ей было 50 лет, в поселении проходили выборы главы: «Я подумала — а почему нет». То же сказали ей сыновья и муж. На своём «УАЗ-Патриот» она приехала в избирательную комиссию в райцентр. Ей записали на флешку документы, которые нужно заполнить.
«Уверенная и пробивная»
В деревнях, казалось Брюхановой, «всё заглыхало». По поселению ходили разговоры, что прежний глава «себе нахапал», рассказал один из депутатов местной думы: «А чё нахапал, никто конкретно не говорит». «Я, может, примелькался, может, надоел, может, зачерствел», — объяснил сам Александр Васько. Брюханова была настолько уверена, что из-за протестного настроения выберут её, что перед голосованием даже не выходила из дома. Её и так знали: общались до этого с ней как воспитательницей или как учительницей. У других же двух кандидатов хорошей репутации, как и у Васько, не было. Как объяснила Вера Брюханова, одна уже не жила в поселении, другой — в 35 лет «сидит у родителей на шее».
Вера баллотировалась как самовыдвиженец — «никогда не хотела быть членом какой-либо партии». Хотя «то, как сейчас воспринимает нас мир, и всё, что делается президентом нашим для развития нашей страны, — мне кажется, очень много делается». Навальный же, насколько она узнала из СМИ, финансируется из-за рубежа и «подминает под себя молодых людей, которые ещё не знают всей правды».
Брюханова набрала 131 голос, Васько — 71, за двух других кандидатов было ещё меньше. Васько встал на учёт как безработный, и потом его взяли в школу оператором электрокотельной. Искал он и шабашки. Мужчина беседовал с журналистом на лавке у своего дома. В это время подошла женщина и начала договариваться, чтобы он повесил ей четыре люстры.
Бывшая начальница Веры Брюхановой Надежда Брюханова уволилась с выходом на пенсию. Прежнюю заведующую клубом новая глава уволила сама со словами: «Сидишь тут, задницу откармливаешь, ничего не делаешь». Так её процитировал предшественник Васько. Вера Брюханова не исключила, что могла такое произнести, потому что «трубы перемерзают, а мы просто сидим возле обогревателя, ничего не делаем». Новый заведующий показался Вере более инициативным. Кроме того, трёх сторожей администрации она перевела на ставки истопников в клуб, а администрацию стали просто закрывать на ключ.
Дома Вера поменялась ролями с мужем. На ней стала работа, а на нём — хозяйство. Во время интервью мужчина зашёл в администрацию и сказал супруге, что подоил корову и «всё сделал». Сыновья, которым за 30, показалось Вере, «понимают, что мама стала покруче, увидели меня с другой стороны — более уверенной, пробивной». «Я могла стоять перед каким-нибудь кабинетом, где нужно взять справки, и переживать, как я туда зайду. Сейчас я понимаю, что весь разговор надо просто начать со слова „здравствуйте“».
«Не вор я!»
Летом 2019 года река Чуна затопила все деревни Балтуринского поселения, кроме Новобалтурины. Брюханова с подчинёнными объезжала жителей. Если дом топило, «будут мокрые стены, пол мокрый будет, ил на полу будет», думала она. Наблюдения записывали и по ним потом составили список домов и огородов, которые попали в зону затопления. Если жилища признавали непригодными для проживания, их хозяева получали миллионные сертификаты. Начались споры из-за того, кто получил деньги, а кто нет.
Дом своей бывшей начальницы Надежды Брюхановой Вера Брюханова в зону затопления не включила. Хотя Надежда настаивала, что вода заполнила яму под зданием, и «всё покосилось». Глава поселения объяснила — в воде не было ила, то есть она была не речной, а грунтовой. А по инструкциям, чтобы претендовать на сертификат, должна была быть именно речная. Комиссия при администрации решила, что дому нужен только капитальный ремонт — на него давали полмиллиона рублей вне зависимости от вхождения непосредственно в зону затопления. Надежда добилась в суде, чтобы провели новую оценку. Но по ней строению не требовался даже капремонт. «Она решила пойти в войну с администрацией и на это потратила всё своё время, — Вера Брюханова пришла к выводу, что Надежде надо было брать средства на капремонт, пока давали. — В итоге сейчас она не успела никуда. Поезд ушёл, всё. Виновата в этом не я».
«Мы думали, она серая мышь, а она оказалась серым волком», — жена бывшего главы поселения пересказала, что говорят о Вере другие жители. Сама она с этим согласилась и с бывшей подругой общаться перестала. На главу посыпались жалобы по разным поводам. В начале 2020 года прокуратура Чунского района провела проверку и пришла к выводу, что некоторые заседания местной думы состоялись только на бумаге. В том числе то, где якобы решили повысить зарплату главы до 54 тысяч рублей. Брюханова настаивала, что депутаты — пять из семи человек — на заседании присутствовали, а изменить главам зарплаты предложили в Иркутске. Один из пяти, о ком она говорит, Игорь Петровский. Он сказал ЛБ, что в тот день прочитал проект решения и не возражал против него. Но потом ему пришлось уйти по делам. На главу поселения завели дело о служебном подлоге, которое передали в суд.
В сентябре 2021 года в открытую дверь кабинета Брюхановой зашла женщина. Она, опершись кулаком о стол, начала жаловаться журналисту ЛБ, который здесь находился. Её приёмная дочь не получала пособие в пятьсот рублей как одинокий родитель. Мать снимала квартиру в Братске, приезжала в деревню только летом, но ребёнок жил с бабушкой и ходил здесь в детский сад. Нужна была справка с указанием места жительства, а Брюханова её не дала. «Я под справкой ставлю подпись свою и подтверждаю, что живёт здесь не ребёнок, а живёт здесь мама, — ответила Вера Брюханова. — А мама здесь не жи-вёт». Вера сложила руки и смотрела на посетительницу исподлобья из-за экрана ноутбука. Пришедшая женщина начала вздыхать, что не знает законы, и плакать.
Она сказала, что один из сертификатов на затопленные дома якобы получила сама Брюханова, хотя её не топило. Глава ответила, что это неправда, и тоже стала плакать.
— Я не вор, Марина Васильевна, — всхлипывала от слёз Вера. — Не вор я!
Она продолжила говорить, что из своих денег потратила 350 тысяч рублей: бюджета поселения меньше 10 миллионов рублей на всё не хватало. Эти деньги якобы частями ушли на дрова для клуба, на перевод земельных участков на баланс администрации и на «этот чёртов» технический паспорт на клуб. Он был нужен, чтобы встать в очередь на ремонт. Муж Веры, оказывается, во время спора сидел в соседнем кабинете. Он зашёл и сказал жене, что пора домой — рабочий день закончился, а посетительницу, «ненормального человека», можно привлечь за клевету.
Брюханова устала доказывать, «что не верблюд», и на новый срок не собиралась.
Она хотела проводить больше времени с детьми и внуками: «Самое главное желание — быстрее закончить всё это, закрыться в своём мирке на краю деревни и тихо, спокойно получать удовольствие от жизни, больше ничё не хочу». Но документы для кандидатов в главы, которые ей записали на флешку в избирательной комиссии района, она так и не удалила.